— Двое суток? — не поверила я собственным ушам. — Великая Веритассия! У меня же экзамены через два дня!
— Сиди! Экзамены у нее! Еле выжила, а о сессии беспокоится! Сначала все съедаешь, потом провожу тебя к декану, с ним будешь экзамены обсуждать. А пока не съешь, никуда не поведу. Да не торопись ты так, подавишься же!
Я старательно работала ложкой, не обращая внимания на ворчание заведующего.
Кабинет декана находился в том же здании, но в другом крыле. За прошедшие месяцы здесь ничего не изменилось: все тот же полумрак, книги и верит Дорэ за письменным столом.
— Спасибо, Грэг! Отдыхай, дальше я сам. Присаживайтесь, неофит Ролло, не стойте столбом. Каково теперь ваше физическое состояние?
— Спасибо, верит декан, я уже совсем оправилась и чувствую себя хорошо.
— Ну, насчет «совсем» я бы поспорил, но неважно. Итак, у меня к вам серьезный разговор, но начну я его только в том случае, если вы торжественно поклянетесь хранить в тайне все, что сейчас услышите в этом кабинете. Вы готовы это пообещать?
— Да, верит декан. Клянусь именем Великой Веритассии, что никому не расскажу об услышанном.
— Но под словом «никому» я подразумеваю действительно никому: ни подружкам, ни родителям, ни возлюбленному!
— Я уже поклялась, верит декан.
— Хорошо. — Мужчина устало потер переносицу. — Как вы уже, наверное, догадались, вас пытались отравить при помощи шоколадных конфет, переданных якобы Бриандой Азеведо. Но она сделать этого не могла: в тот момент, когда кастелянше вашего общежития вручили коробку, мастер Азеведо находилась в художественной студии, которую не покидала в течение нескольких часов. Это подтверждают три свидетеля, находившиеся там же неотлучно, и еще несколько людей, на какое-то время заглядывавших в мастерскую. При этом сама кастелянша абсолютно уверена, что видела именно Брианду. Таким образом, человек, оставивший для вас конфеты, пребывал в облике художницы. Вам понятно, о чем я говорю?
— Почти все понятно, верит декан. Только…
— Спрашивайте, не стесняйтесь.
— Я лишь удивилась, что кому-то удалось выдать себя за нее: разве такое возможно?
— Вполне возможно, как при помощи магии, так и при определенном мастерстве в технике гримирования. В конце концов, ваша кастелянша не настолько хорошо знакома с веритой Азеведо, чтобы сразу заметить небольшие огрехи внешности или поведения. Что-то еще?
— Нет, верит декан, все понятно.
— Хорошо, тогда вопрос задам я: кто, по вашему мнению, может желать вам смерти?
— Не знаю, верит декан. У меня нет врагов. То есть… не было…
— Что вы имеете в виду? — Взгляд Дорэ прямо-таки впился мне в лицо.
— Ну, я не хочу огульно оговорить невиновного…
— Высказывайте любые предположения, мы непременно разберемся, кто виноват, а кто невинен.
— Помните, я оспорила осведомленность торговца Ковеля в вопросах траволечения?
— Да, разумеется.
— Тогда, в лавке, он чуть не бросился на меня, а когда мы вышли, эпопт Демар намекнул, что я сумела завести себе врага…
— Хм… В целом эпопт Демар, несомненно, прав, но вряд ли Ковель решился бы на убийство. Хотя на всякий случай проверить, конечно же, стоит… Еще предположения есть?
— Нет, больше точно никого нет.
— А за что вас так не любит адепт Олбанс? — Голос, раздавшийся из угла кабинета, заставил меня вздрогнуть.
В полумраке я и не заметила, что мы с деканом не одни в помещении. Боюсь, что опять позорно покраснела.
— Простите, магистр Кальдерон, я вас не видела. С Элинор Олбанс я почти не знакома: мы встречались лишь дважды, перемолвились едва ли парой фраз, оба раза она портила мою одежду, но это могла быть и случайность.
— В день поминовения был первый случай или второй?
— Второй. Первый раз мы встретились в День Приветствия.
— И что же произошло?
— Ничего особенного, Элинор веером задела мою руку, и я облилась вином.
— Это точно все?
— Да, магистр.
— Негусто, — подытожил декан. — Все это не тянет на повод для убийства… Видите ли, верита Ролло, — мужчина забарабанил пальцами по столешнице, — это, возможно, было не первое покушение на вашу жизнь… Истерик не будет? Хорошо. Помните, как три месяца назад лежали в лечебнице с аппендицитом? Каюсь, это был не аппендицит. Вы попали под воздействие артефакта, разрушающего магические контуры. Это очень опасно для мага, но
