– Сириус!
Голос в динамике окончательно замолк. За ним стихло и шипение. Это означало, что мой компьютер больше не пытался связаться с центром управления крыльями. Потому что технически это стало невозможным.
Внезапно Лиам выругался и швырнул свой пистолет куда подальше. Я судорожно схватилась за кобуру, отцепила ее дрожащими руками и тоже отбросила на пару метров. Две короткие вспышки – наши табельные энергетические пистолеты с интервалом в долю секунды испепелились.
Именно об этом пытался предупредить Сириус в последние секунды связи.
Превентивный механизм; ящеры не должны знать наших технологий, поэтому оружие и прочие спецприспособления вроде зондов и сканеров, оставшиеся на Земле, самоуничтожаются, когда станция отбывает.
Я тупо смотрела на небо, не находя в себе сил смотреть на что-то еще.
Три мертвых маргинала лежали у старых руин, их кровь впитывалась в траву.
Время двигалось дальше. Земля вращалась вокруг своей оси и вокруг Солнца вместе с другими планетами. Станции перемещались по своим засекреченным маршрутам.
В поисках ответа на этот вопрос я подняла глаза на стоявшего поодаль Лиама. Перехватив мой взгляд, он только усмехнулся.
– Добро пожаловать на Землю, принцесса, – процедил он, почему-то улыбаясь. Он сошел с ума?
Я пошатнулась и сделала несколько нетвердых шагов в сторону топи. Пытаясь совладать с накатывающими волнами тошноты, принялась вдыхать и выдыхать на счет. Это всегда помогало, поможет и теперь.
Дышать было тяжело – может, из-за того, что я все еще паниковала, а может, потому что воздух на Земле все-таки отличался от того, к которому привыкли мои легкие.
Мне потребовалось пятьдесят шагов, чтобы выйти к белой топи. За пятьдесят шагов я почти пришла в норму. По крайней мере, мне казалось, что это норма. Насколько уместно само понятие нормы в ситуации вроде моей.
В голове творился какой-то хаос.
У самой кромки топи я опустилась на какой-то камень, поросший мхом и согретый солнцем. С этого дня я, наверное, буду видеть солнце гораздо чаще…
На обманчиво зыбкой поверхности белой топи чернел провал, формой отдаленно напоминающий кота. Мне кажется, увидев его, я мстительно улыбнулась. Впрочем, я не могла сказать наверняка, потому что все чувства, которые когда-либо мною владели, в те минуты притупились, практически стерлись, представляя собой что-то невесомое, абстрактное, далекое от реальности.
Мне казалось, это произошло уже давно. Гибель мамы, постепенное отдаление отца, потеря Касса… Казалось, хуже быть уже не может. Но я заблуждалась.
Мой мир по-настоящему разрушился только теперь.
Ему вполне хорошо сиделось на этой станции.
Отец когда-то говорил, что жизнь обычно не топчется на месте, позволяя тебе одуматься и тихонько свинтить в безопасное место, а сразу, без прелюдии, идет под откос.
Лиам больше не имел оснований подвергать эти слова сомнению. С ним подобное происходило уже не впервые. Вот он старший сын охотника в небольшом поселении среди неприступных джунглей, а вот его дом – выжженное лазерами пепелище, родители мертвы, а младшие сестры выкрадены ирриданцами в качестве рабынь для одного из анклавов.
Когда рейнджеры Одиннадцатой нашли Лиама на краю этого пепелища, он был практически трупом. Его правая нога была сильно обожжена, левая рука – от локтя до кончиков пальцев – практически полностью раздроблена; несколько ребер сломались под весом приваливших его балок и проткнули какие-то органы, вызвав внутреннее кровотечение. Лиам умирал, и в каком-то горячечном бреду, лежа в собственной крови, погребенный под обломками, – он осознал, что это происходит, со всей пугающей ясностью и почти смирился. Но ему не позволили пройти этот путь до конца: люди в серебристых панцирях погрузили его в летающий лифт и забрали с несчастной Земли наверх.
На станции его, конечно же, подлатали. Даже руку, которую, казалось, проще было бы отрезать. Синтетические кости и ткани заменили недостающие органические, и рука в итоге функционировала даже лучше, чем потерянная.
Лиам провел в палате, куда его поместили, целый месяц. Персоналу было явно запрещено смотреть ему в глаза и разговаривать; после нескольких безуспешных попыток разузнать хоть что-то Лиам смирился.
