В этот момент в пункт управления вошла женщина. Среднего роста, с достаточно женственной фигурой, запакованной в темно-синюю форму Четвертой; в такой здесь ходил каждый второй. Лиам поднял взгляд выше и напоролся на огромный шрам, уродующий половину ее лица. Такие шрамы оставлял огонь.
– Ты звал меня, – сказала женщина, глядя на капитана Вэля. Лиама она взглядом не удостоила.
– Айроуз, вовремя, как всегда, – поприветствовал ее капитан. – Айроуз, это Лиам. Парень три месяца назад прибыл к нам с Одиннадцатой после длительной и успешной сессии «Нового Начала». Он будет нашим рейнджером.
Женщина оценивающе оглядела Лиама с ног до головы. Он попытался ответить ей таким же взглядом, скользящим и немигающим, но его невербальная атака не сработала: во взгляде этой Айроуз не было ничего, выдававшего, что она воспринимает его как человека. А не какой-то инструмент, запчасть, с которой никто не знает, что делать, а выбросить по какой-то причине не могут.
Лиам плотно сжал губы и отвел глаза.
– Как скажешь, Вильгельм, – наконец изрекла женщина, поворачиваясь к капитану. – Сам понимаешь, ему сначала придется пройти подготовку и экзамен…
– Сделаем исключение.
– Исключение? – Айроуз недоверчиво приподняла бровь; вторая, сплавленная с многослойным рубцом, осталась недвижимой. – Это не похоже на то, к чему мы привыкли.
– Ситуация Лиама, если присмотреться, также не является для нас рядовой, – улыбнулся Вильгельм Вэль и опять одарил Лиама почти отеческим, но лживым насквозь взглядом. – Парень вырос на Земле и на Одиннадцатой доказал, что достоин быть полноценным членом нашего общества.
– Но он не прошел подготовку, как другие рейнджеры, – вежливо, но настойчиво убеждала Айроуз. – Как он будет взаимодействовать с командой?
– Его навыки и опыт, – продолжал капитан, – послужат Четвертой хорошую службу. Много ли у нас подходящих претендентов в пару Сионне?
– В пару
– Ей давно пора перешагнуть через тот несчастный случай. Я сообщу ей о новом напарнике лично, после того как ты сочтешь его готовым к работе.
– Хорошо. – Во взгляде Айроуз читалось явное облегчение от того, что сообщать этой Сионне о нежеланном напарнике будет не она.
Возможно, в этот момент Лиаму даже стало немного интересно.
Прощупывание болезненных точек при каждой встрече: на Одиннадцатой то же самое постоянно делали с ним, и эта Сионна Вэль на поверку оказалась куда менее эмоционально стабильной, чем он, тогда далекий от цивилизации маргинал.
Взломанная дверь в ее комнату: три недели насыщенного инструктажа и несколько наводящих вопросов симпатичной девушке-технику, пока она поспешно одевалась в его каюте, позволили сделать это без особых сложностей.
Стопки распечаток из зала симуляций – рекорды, рекорды, рекорды, – налицо проблемы с самооценкой. Развешенные по стенам глупые рисунки с двумя корявыми девушками – рыжей и блондинистой, подписанными «Сионной» и «Теей». Сложные отношения с Айроуз – доска для метания дротиков, бумажка с именем лейтенанта, закрепленная по центру. Старенькие фотоальбомы с улыбающимися незнакомцами из давних времен.
Плоский белый камень в Саду Памяти на верхнем уровне Четвертой с выцарапанным на нем именем Кассиус Штайль, без дат.
Лиам узнал, как ему тогда казалось, достаточно, чтобы ничто в отношении этой девчонки не могло застать его врасплох. В некотором смысле Сионна вызывала у него жалость. И гнев. У нее изначально было все, о чем только можно мечтать, но она предпочитала игнорировать это в угоду своему всепоглощающему эгоизму. Совершенно неспособная смотреть вперед, она постоянно пережевывала все негативные события из своей жизни; неудивительно, что ходила по станции с исключительно кислой миной, что остальные заметно сторонились ее. Лиам не любил людей, живущих в собственноручно возведенном темном мирке без просвета. Его воля – он оставил бы ее в нем и никогда бы больше о ней не вспомнил.
Но у него был приказ капитана. Практически сделка. И, желая получить обещанную награду, он выполнял свою часть со всей старательностью, на которую был способен. Даже не догадываясь поначалу, в чем заключается весь спектр его обязанностей.
О, Лиаму вполне хорошо сиделось на этой станции. У него была еда, постель; у него были девушки, часто сами залезающие в эту постель. У него все было прекрасно.
Но, похоже, между затишьем и покоем просто обязано происходить что-то отвратительное. И с этим ничего не поделаешь.
Лиам посмотрел на Сионну, понуро сидевшую на камне у кромки белой топи, и непроизвольно улыбнулся. От этой улыбки сводило челюсти, но он готов был игнорировать ноющие мышцы под скулами хоть до конца своих дней.
Она ведь так располагала к нему жителей летающих станций. Она пробила ему путь от подопытного кролика до рейнджера, полноценного резидента Четвертой. Он не был уверен, что когда-либо сможет от нее отказаться.
