все предыдущие.
Отсмеявшись, Лиам собрал и пересчитал все капсульные шприцы с питающей сывороткой и тщательно сверился по карте. Следующим же утром он покинул мертвый город вместе со спящей девушкой на руках. Времени, чтобы хорошенько все обдумать, не было; таймер неумолимо вел обратный отсчет, заставляя отбросить прочь ненужные размышления и просто стараться сделать то, что приказал капитан. Доставить Сионну в отмеченные координаты целой, невредимой и в срок.
Конечно, разумнее всего было бы ее бросить. На Земле каждый сам за себя, этому учат даже маленьких детей в скрытых от зорких ирриданских сканеров поселениях во всех уголках захваченной планеты. Но исполнение законов выживания, которые Лиам принимал и в которые верил, на этот раз было ему невыгодно. Потому что… какая, к черту, Земля, когда там, наверху, все еще летают два десятка огромных станций, где не надо выживать вообще? Где можно просто жить?
Эта несчастная полудохлая Сионна была его билетом на Четвертую. И выбросить этот билет на дороге только потому, что он смялся, было бы непростительно глупо. Особенно учитывая, что Лиам на самом деле представлял, как его разгладить.
Ирриданцы умели излечивать вызванные внеземной флорой болезни. Видимо, в первые годы оккупации смертность людей от привезенных с Иррида растений была выше допустимой. Лиам слышал о специальных медицинских капсулах, куда больного помещали в предсмертном состоянии. Если его организм еще сопротивлялся токсину, капсула убивала зараженные клетки и восстанавливала поврежденные. Вроде бы они умели даже сращивать кости…
В поселение Лиама когда-то пришла странная пара – Август и Марта. Они оба запомнились ему какими-то потерянными, изможденными, словно замершими в ожидании чего-то страшного и неизбежного. Каждый раз, когда с ними заговаривали, Август обеспокоенно дергался, а глаза Марты наполнялись слезами. Подолгу находиться они могли лишь в компании друг друга.
Совет поселения дал им жилье – целую бывшую лабораторию, и работу – на очистке воды. Пара трудилась на совесть, хоть никогда до конца не чувствовала себя как дома. Они примкнули к поселению не потому, что у них был выбор, а потому что только в большой системе умели и могли найти свое место. После терраполиса, где они провели долгих семь лет и откуда им каким-то чудом удалось спастись.
Из их сбивчивых рассказов Лиам и узнал первые сведения о том, как живут организованные ирриданцами города, и о существовании чудодейственных капсул, в частности.
Через полтора года после прибытия в центр Марта случайно свалилась в чан с собранной дождевой водой и захлебнулась. Буквально через пару дней после несчастья вслед за ней ушел Август – повесился на старом дереве. Он не мог оставаться в этом мире без единственного человека, представляющего через какой ад он прошел. Нести это знание в одиночку было выше его сил.
История грустная, но один факт в ней оставался фактом.
Сионна редко приходила в чувство. Болезнь исказила ее черты. Веки приобрели темно-лиловый оттенок, голубые сосуды проступили сквозь кожу ветвистым узором, пробегая от глаз до ушей с остатками запекшейся крови на раковинах. Намеки на веснушки, появившиеся на лице за несколько дней под солнцем, исчезли, и бледная кожа стала как будто прозрачнее. Иногда из-под опущенных век девушки текли кровавые слезы, и Лиам ловил их оторванным от больничной занавески клочком белой ткани. К концу третьего дня он весь стал красным.
Иногда она вдруг открывала налитые кровью глаза с жутко посветлевшими радужками и слепо пялилась перед собой, тщетно пытаясь разглядеть хоть что-то. Еле ворочая языком, она пыталась шутить с ним, отбрыкиваться колкими фразочками, как на симуляциях, если Лиам вдруг включал горький сарказм. Она была не в том состоянии, чтобы говорить, он не торопился ее затыкать. Ему, в конце концов, было скучно.
Разговоры разрывали хрупкую корочку на сухих губах, заставляя их сочиться сукровицей, но Сионна была нечувствительна ко всем разрушениям, происходящим в ее теле. Она была сильнее, чем ее бесполезная теперь оболочка. И Лиам видел, что даже на секунду представить, что это не так, она была неспособна. Это вызывало невольное уважение.
Но куда лучше было бы, если бы Сионна просто не доверяла первому встречному. А говорила, что ненавидит маргиналов…
Лиам пропустил момент, когда его раздражение сменилось сочувствием, когда желание оставить девушку на съедение хищникам (появляющееся в редкие моменты, когда под ее весом начинали ныть уставшие за несколько дней мышцы) отступило напрочь. Да, поначалу она ему вообще не нравилась. Да, она создала ему лишних проблем. Да, теперь ему придется приложить невероятные усилия, чтобы они успели к точке сбора вовремя. Но в глубине души он уже понимал, что попытался бы спасти Сионну, даже если бы она не была его счастливым билетом на летающую станцию.
И на закате четвертого дня, когда дорога на восток растворилась в бездорожье мелкой пустыни, Лиам нашел, что искал. Голографическая карта оказалась достаточно точной.
Патрульный джет, формой напоминавший металлический саркофаг со скошенными углами, находился метрах в семистах от них. Он медленно, вдумчиво прочесывал местность, освещая путь бродящим голубоватым лучом, заметным только потому, что на пустыню уже опускались сумерки. После недолгих размышлений Лиам пришел к тому, что либо это был беспилотник, либо пилоту его работа давно осточертела. Первый вариант казался более реалистичным,
