Если с ней что-то случится… Я не смогу вернуться на станцию. – Я напряглась. – Я бы хотел пойти с тобой в твой объединенный город.
– А если что-то случится со мной, ты уж постарайся убедить ее присоединиться. Станции… там что-то нехорошее происходит. Ей же будет лучше.
От этих слов меня словно холодной водой окатило. Как он посмел решать, что для меня лучше? Я готова была взорваться и высказать этому выскочке все, что я о нем думаю, вот только… Я опоздала. Лиам уже поднялся по ступенькам и склонился надо мной.
– Можешь больше не притворяться, – ехидно шепнул он, обдав горячим дыханием мою шею. – Твое время караулить.
Я поднялась рывком. Значит, он знал, что я все слышу? И разыграл всю эту сценку с расчетом на то, что, подслушивая, я ее лучше восприму?
– Что значит «на станциях происходит что-то нехорошее»? – прошипела я. – Меня достали эти секреты и недоговорки, Лиам.
– Просто пища для размышлений, – легко улыбнулся он.
– Ты бы просто так это не сказал!
– А ты правда настолько наивна, что считаешь эту нашу «миссию» рядовым событием? У тебя даже мысли не возникает искать в этом другие подоплеки?
– Отец не хотел отпускать меня на Седьмую, потому что там опасно…
– Сказала Сионна, находясь в терраполисе, который уж явно побезопаснее другой станции.
– Но… – Я вздохнула. – Ты ведь даже не знаешь, правду ли Марко сказал насчет этих городов.
Лиам пожал плечами.
– Но если это правда – я в деле. А пока – я спать.
Он сел на ступеньку, прислонился спиной к металлическим перилам, словно они были мягкой подушкой, и закрыл глаза. Я не сомневалась, что проблем с засыпанием у Лиама не будет – его талант засыпать в любых условиях обнаружился еще во время привалов в наши первые дни внизу.
Размышляя об услышанном, я незаметно наблюдала, как Марко отстраненно перебирает свои странные четки.
В какой-то момент он спрятал их за пазуху и уперся руками в ступени. Обнаружив, что они слишком пыльные, Марко с отвращением отдернул руки, отряхнул их и сложил на коленях, не зная, куда еще их деть.
Я спустилась по лестнице, пройдя мимо него, и прислонилась спиной к стенке у основания лестницы.
– Верта скоро сползет, – сообщила я, глядя на него сверху вниз, – на сон времени не будет. Так что если тебе нужно отдохнуть, постарайся сделать это сейчас.
– У ирриданцев понятие сна отличается от человеческого.
– Что, ящерицы впадают в сезонную спячку, а потом им просто не до сна? – Не знаю, что дернуло меня это сказать. Не та ситуация, чтобы устраивать перепалки.
– Не говори «ящерицы», пожалуйста, – вежливо попросил Марко, обращая на меня взор своих жутких, напоминающих черные дыры глаз. – Я знаю, что мой народ принес людям много горя, но я настроен мирно. И не называю тебя обезьяной, даже имея на это определенные биологические основания.
– Ты… язвишь? – удивилась я. И тут же одернула себя: – Неважно. Скажи мне лучше, твои свободные города – это правда?
– Да.
Опять тишина. А что он еще мог ответить? «Нет, я пошутил»?
– Лиам сказал, что ты принцесса… Принцесса людей?
– О нет, – неожиданно для себя я смутилась. – Как же дико звучит. Не настоящая принцесса. Это просто… прозвище. Дурацкое, Лиам его выдумал. Потому что я дочь капитана станции.
– О. – Марко выглядел немного разочарованным. Разочарование было таким искренним, таким узнаваемым, что это невольно сместило мой центр восприятия ирриданца.
В этот момент я подумала, что мне интересно, каким бы он был, родись человеком. Наверняка таким же высоким и почти нереалистично тонким. Вспомнила первый ядовитый всполох в бесконечной тьме, ограниченной веками, – зеленоглазым. И хоть аккуратные гребневые наросты у него на голове были даже темнее, чем пигментация кожи, в своей человеческой версии Марко почему-то представлялся мне блондином.
– Я думала, у… – Я попыталась отвлечь себя от неуместного сейчас процесса фантазирования, – у вас есть хвосты.
На симуляциях у моделей ящериц были хвосты. Были продолговатые морды с вытянутыми затылками, и иногда пасти разевались, выпуская длинный черный язык, похожий на хлыст. Марко даже не представлял, насколько превратные представления об ирриданцах на станциях.
– У нас есть хвосты, – с готовностью подтвердил он. – Сохранились в виде эволюционного рудимента.
– И… где?
– Когда ирриданскому ребенку исполняется год, эти отростки ампутируют. Практического смысла в них нет, а позвонки хвоста отдалены от спинных достаточно, чтобы операция была стопроцентно безопасной.
