Огромная обезьяна обрушила молот на стену в последний раз, после чего оценила масштаб разрушения и со звяканьем уронила инструмент. В стене теперь красовалась дыра высотой футов в десять и шириной футов в семь. В нее со свистом проникала пыль, терявшаяся где-то в темной глубине. Горилла отколола все буквы, и от отверстия во все стороны шли трещины.
Капитан со священнослужителем приблизились к самому краю отверстия. Воздух внутри был холодным и на удивление сухим, как будто там находился какой-то совсем другой мир, в который не проникала сырость снаружи. Данте подумал, что внутрь запечатанного помещения никогда не проникали никакие осадки и подземные воды. Принюхавшись, он не заметил никакого запаха плесени или гнили.
– Кто еще знает об этом? – спросил Максимус.
– Кто знает о том, что мы что-то обнаружили? – переспросил Данте. – Да все в лагере. Но если спросить о том, что было написано на стене, то об этом смогли бы рассказать только мы с Крастосом, а он умеет держать язык за зубами. Он хорошая обезьяна, и он верен церкви.
– Рано или поздно слухи расползутся.
– Если только не соблюдать осторожность, – сказал Данте. – Если вести себя по-глупому.
Максимус строго посмотрел на него.
– Уж Катон-то точно узнает. Его шпионы повсюду, и я имею в виду не только шимпанзе. Он платит и орангутанам, а также, возможно, и кое-кому из моих ребят.
– Печально, но факт, – кивнул Данте. – В наши трудные времена верность – понятие растяжимое.
– И Катон, зараза, умный, – пробурчал Максимус. – Он обязательно узнает, что здесь что-то случилось. Если он приедет сюда на инспекцию…
– Это церковная земля, – напомнил ему Данте. – Даже мэру нужно сначала получить разрешение совета, а этот бюрократический процесс занимает немало времени… если постараться как следует. У нас будет неделя-другая, прежде чем…
– Две недели? – рассмеялся Максимус. – Ха! Наверняка он уже знает, что здесь что-то не так. Достаточно послать сюда одну обезьяну, пока мы спим…
Он замолчал. Вывод был понятен без всяких слов.
Данте кивнул.
– Тогда нам нужны охранники. Вы говорите, что не можете доверять всем вашим подчиненным, но у вас же есть и достойные доверия обезьяны? Можете подобрать четыре или лучше шесть, для надежности, чтобы они тут дежурили?
Максимус задумался на мгновение и кивнул.
– Муж моей сестры ради меня готов на что угодно, я это точно знаю. И его брат. И еще есть трое братьев-горилл, живущих у реки. Вы их знаете. Им как-то пришлось выбирать между тюрьмой и армией, так что теперь они под моим началом уже несколько лет. И они вовсе не испытывают добрых чувств к Катону и судьям-шимпанзе. Они точно подойдут. И, возможно, еще один, – Максимус снова кивнул. – Ну да, я считаю, на них можно положиться. И голыми руками их не возьмешь. Они знают, что вы мой друг, и считают вас правой рукой Законодателя.
– Да, это полезно, – согласился Данте.
Они молча всмотрелись во тьму.
– Мэр Катон может посадить нас в тюрьму даже за то, что мы разбили эту стену, – сказал капитан-горилла.
– Уже поздно думать об этом, – сказал Данте.
– Может, нам подыграть им, – предложил Максимус. – Мы, гориллы, сильны, а орангутаны хитры, но здесь, в Большой Скале, шимпанзе превосходят нас численно раз в шесть. Пусть они слабы, но их достаточно, чтобы убедить совет передать участок им. И у них есть все права требовать его. Катону нужны земли для расширения ферм, которыми владеют почти исключительно его друзья и знакомые. Большинство горилл уехали отсюда, потому что здесь не с кем сражаться, то есть для почтенной обезьяны нет возможности оставить свой след в истории. Клянусь Законодателем, тут уже десять семей горилл занимаются тем, что выращивают бобы. Бобы – подумать только, ничего святого!
С этими словами он гневно потряс головой.
– И вас бы тут не было, если бы вы не убедили церковное начальство в том, что это лучшее место для постройки святилища. Думаете, Катон так легко простит вам это? И он знает, каких взглядов я придерживаюсь, так что мы с вами для него одного поля ягоды.
– Так что же вы хотите сказать?
– Я хочу сказать, что мы уже вступили в опасную игру. Катон может не только арестовать нас, но и отнять у нас эту землю. И скоро все наши знакомые и близкие из тех, что останутся на свободе, будут сжать бобы и бананы. Никакого святилища не будет.
– Если он узнает, что мы нашли, – задумчиво сказал Данте.
– Мы даже сами не знаем, что нашли.
– Не знаем? – переспросил Данте. – К тому же… если эти земли достанутся Катону и его фермерам, рано или поздно они найдут ту же стену. И что тогда будет с нами?
– Мы будем сидеть на той же треснувшей ветке, готовой упасть в любую минуту.
