Эльдар засиял, рассыпался в благодарностях.
— Тогда я заеду за вами около девяти сегодня, дражайшая Ольга Петровна. Ваш адрес не изменился?
— Не стоит утруждаться, — ответила девушка. — Заезжайте сразу за невестой, у нее и встретимся. Ты же пригласишь меня в гости, Геля?
Я пожала плечами. Гости так гости, театр так театр. Какие все-таки мужчины черствые неэмпатичные существа!
Я приблизилась к Мамаеву и с преогромным удовольствием наступила ему на ногу каблуком.
— Рыжик!
— Место мое рабочее освободи… бубусик.
— Сей момент.
«Бубусик» цели своей достигло, Мамаев догадался, что слегка переиграл, потому попрощался почти нормально, без сиропных нежностей.
Я взглянула на часики. Время еще было. Ляля сидела с прямой спиной, лицо ее ровным счетом ничего не выражало. Я подошла к девушке и, склонившись, обняла ее за плечи:
— Прости… Прости меня, пожалуйста.
Ляля отстранилась:
— Пустое. В любви, как и на войне — все средства хороши.
— Да какая любовь… — Я запнулась, в подробности наших с Эльдаром отношений я Ольгу Петровну обещала не посвящать.
— Меня все здесь презирают и ненавидят, — всхлипнула девушка.
— Любят и уважают, — твердо возразила я.
— Мне никто ничего никогда не рассказывает.
— Ну что ты такое говоришь? Ты же секретарь, ты обо всем осведомлена получше прочих.
Слова мои попали в цель, Ляля шмыгнула носом, но уже деловито.
— Куда ты с Зориным едешь?
— Мне шеф разрешил Дмитрия Уварова допросить.
— В скорбном доме?
— Да.
Ольга Петровна посмотрела на меня с уважением. А я, обрадованная сменой предмета обсуждения и тем, что она, кажется, не очень на меня сердита, принялась рассказывать дальше.
— У Уварова с Семеном Аристарховичем — сходные типы магии. Вот и хочу я узнать, не он ли — наш паук-убийца. Да даже если не он, мне знающие люди говорили, что он под круглосуточным наблюдением находится, — может, узнаю что-нибудь для дела важное.
— Например?
— Ну, сложно ли магическим мгновенным перемещениям научиться, к примеру. Или вот, может, есть какой обряд, чтоб свои чардейские умения другому человеку передать.
— Любопытно, — протянула Ляля. — Ну что ж, сыскарь, иди работай. А мы пока здесь свою службу нести будем. Вечером мне все расскажешь.
Я радостно ринулась к выходу.
— Погоди. — Я остановилась, полуобернувшись. — А дядя тебя не заругает за то, что ты со мной вечером в театр пойдешь?
— Надеюсь, он не заметит. — Губы у девушки были все еще синюшными, это стало очень заметно, когда она растянула их в неживой улыбке. — Андрей Всеволодович подготовкой приема занят очень. День рождения, юбилей…
— Это который в понедельник был? Ты мне говорила.
— Именины в понедельник, а прием по этому поводу — в субботу, — кивнула Ляля.
— Славно. Тогда до скорой встречи. Я после обеда в присутствие вернусь.
На столе Ольги Петровны ожил колокольчик, и она, кивнув мне на прощание, отправилась к шефу.
Зорин от возницы отказался, сам сев на облучок, я устроилась в коляске, повозилась с рычагами откидного верха, не справилась и плюнула — разумеется, только фигурально. На солнце меня изжарит очень быстро, а у меня кожа… кхм… ну как у всех рыжих, веснушками покроюсь до самых бровей. Да и ладно. С лица не воду пить и не о внешности мне сейчас думать надобно. Я подумала, о чем надо, — не думалось, и, хлопнув Зорина по спине, я призвала его обернуться.
— Коляску останови, я к тебе на облучок пересяду.
— Ты чего удумала, Гелюшка?
— Поговорить я удумала, — ворчала я, взбираясь к нему. — Трогай!
Разговор у нас из-за дорожной тряски, палящего солнца и из-за того, что собеседник мой развернуто отвечать на мои вопросы не желал, получился сложный.
