Ледяной панцирь никак не таял, и Арине пришлось отрывать его от себя, доказывая не пойми кому, что она живая и ничего такого… жуткого в ее жизни не случилось и случиться не может. Врагам назло!
Без панциря было тяжело, почти невыносимо, словно с нее вместе с ним сняли и кожу. В Иркиной спасительной пачке оставались еще сигареты. Арина взяла одну, настежь распахнула окно, пристроилась на подоконнике, закурила. Сейчас она ни о чем не станет думать, не будет ставить себе диагнозы и искать оправданий. Она просто посидит у открытого окна, послушает дождь, который снова зарядил, и, кажется, надолго. А потом подбросит дров в камин, сварит кофе и позвонит Ирке. Подруга расскажет ей, нормальная она или не очень. Ирка врач и в диагнозах разбирается…
В темноте за окном, в сплетении ветвей, в косых струях дождя кто-то стоял. Черный силуэт на фоне фиолетовой сентябрьской ночи. Как она его увидела? И увидела ли? Может, это происки подсознания?
Тень шевельнулась, сдвинулась в сторону плавным, текучим движением, слившись с темнотой и дождем почти полностью, мимикрировав.
– Эй, кто там? – Собственный голос показался ей чужим, дребезжащим. – Что вам нужно?
Ответом Арине стал лишь шелест потревоженных дождем листьев. Она больше ничего не видела, сколько ни всматривалась в темноту. Ночной гость ушел. Или крался сейчас к ней, готовясь напасть.
Огонек, вспыхнувший на кончике сигареты, был фиолетового цвета, цвета ее страха. Крошечный вначале, он стремительно увеличивался в размере, словно выдуваемый из трубочки мыльный пузырь. Арина видела такие раньше. Когда-то ей даже удалось справиться с этой одновременно прекрасной и опасной стихией. Со стихией удалось, а вот с черной ведьмаковой кровью – нет. И теперь приходится расплачиваться.
Фиолетовый шарик оторвался от сигареты и, оставляя в темноте трассирующий след, врезался в старую вишню. Мокрое дерево вспыхнуло, зашипело и тут же окуталось не то дымом, не то паром. Короткой вспышки хватило, чтобы увидеть…
Он стоял рядом. Ей не нужно было кричать, чтобы незваный гость ее услышал. Он услышал бы даже шепот, так убийственно близко он подошел.
Бледное лицо с провалами глазниц, сжатые в тонкую линию губы, беспокойные руки с подвижными, терзающими что-то невидимое пальцами. Она запомнила эти словно живущие сами по себе руки, но почти не разглядела лица. Наверное, так даже к лучшему. Не надо ей видеть такое…
В темноте раздался угрожающий вой, и на душе сразу полегчало. Вернулся Блэк. Или не Блэк, а всего лишь галлюцинация. Не важно! Важно, что теперь она не одна!
Ночной гость не мог слышать Блэка, но, возможно, почуял что-то неладное, потому что беззвучно отступил, слился с темнотой, растворился в дожде, словно его и не было. Ушел. Арина точно знала, что в парке больше нет ни единой живой души.
Блэк уперся передними лапами ей в грудь, лизнул щеку шершавым языком, и она почти почувствовала и лапы, и язык, и жесткие ворсинки на вздыбленном загривке. Почувствовала и едва не разревелась от счастья и облегчения. Даже если это всего лишь галлюцинация, она согласна быть сумасшедшей.
– Где ты был? – спросила шепотом. – Где шлялся?
Блэк посмотрел на нее с укором, снова лизнул. По коже пробежали колючие разряды, как от электрического тока.
– Ты его видел?
Конечно, Блэк его видел, потому и вернулся так внезапно. Он чувствовал Арину так же хорошо, как и она его. Он был ее другом, самым верным и преданным, неистребимым.
– Кто это?
Даже если Блэк и знал ответ, то сказать все равно не мог.
Марго пришла под утро, когда настенные часы прокуковали шесть раз, уселась за стол напротив Арины, свою черепушку положила рядом с чашкой дымящегося кофе.
– Как ночка? – спросила вежливо.
– Не очень. – Арина отхлебнула кофе, потерла виски. Выспаться ей так и не удалось. Что-то не то было с ее снами, они отнимали силы. – Я думала…
– Думать вредно для здоровья. – Марго сочувственно покивала. – Видок у тебя хуже, чем у меня.
– Мне нужно поговорить с остальными. – Она пропустила шпильку мимо ушей, не до того.
– С какими еще остальными? – насторожилась Марго.
– Ведьмами Круга.
– Спятила! – Марго смотрела так, что было непонятно, ужасается она или возмущается. – Зачем тебе эти выскочки?!
– Полиция ничего не нашла.
– То есть как – ничего? Я не поняла, они ездили на вызов или нет?
– Они ездили на вызов и не нашли тела. В доме – порядок, за домом – тоже. Грядка с безвременниками перекопана под озимые…
