Говорят, человека можно познать в танце. Ирм мог бы поспорить с этим. В бою открывается куда больше, чем в страстном танго. Вита все это делала не хищно и не жестоко. А как автомат. Безо всяких чувств.
– Что ты делаешь?! – зло сплюнул наемник.
Подобравшись с другой стороны и немного переживая за непредсказуемые действия своей же напарницы, Ирм срезал одного сектанта, а второго, оказавшегося слишком близко для выстрела, он со всей силы огрел прикладом автомата. Да так, что стало страшно за здоровье пережившего много «немца». Задумку Виты – не дать поджечь горючее – он понял сразу. Но вылетев с ходу сразу на нескольких нелюдей в балахонах, он удивился, почему те даже не пытаются сопротивляться. Вместо того чтобы дать по ним очередь, которая быстро поставила бы точку, он потерял несколько секунд. И этого хватило, чтобы Вита сбила с ног одного из сектантов, упёрто несущего факел. Он сцепился с невидимым противником, и они покатились, поднимая пыль с могил.
Пересилив себя, Ирм от бедра нацелил автомат на двоих стоящих сбоку безоружных сектантов и вдавил спуск. Раздался щелчок. Шокированный Самойлов передёрнул затвор, выбросил патрон, но в недрах автомата что-то вновь щёлкнуло. На этот раз спуск был нажат уже не на автомате, а где-то внутри самого Ирма. «А-а-а-а», – дико заорал он, выпучив глаза, и бросился на помощь Вите. Со всей силы рубанул автоматом, будто топором. Удар пришёлся ровно в середину креста на балахоне. Будь под этим балахоном человек, его позвонки пришлось бы собирать заново. Но здоровяк лишь осел, а потом с тяжёлым выдохом перекатился вбок.
– Давай!!! – крикнул Ирм, не понимая, почему Вита медлит.
Громила, быстро оправившись от удара, встал на могучие толстые ноги. По его скуле протекла чёрная струйка крови, а губы сложились в тонкие ниточки.
– Ах ты сука!.. – Ирм не стал дожидаться действий здоровяка и рванул на него, занеся автомат для нового удара.
Сектант перехватил оружие уже возле самой своей головы. И из ствольной коробки, сжатой его могучей ладонью, отлетела крышка. Сталкер мигом отпустил автомат, извернулся и достал нож, которым пару раз успел садануть противника до того, как получил ошмётками своего же автомата по спине. В голове гукнуло, и потемнело на миг в глазах. Удар был нечеловеческой силы. Неудивительно, что этот киборг даже и не думал использовать оружие.
И тут начала действовать Вита.
От здоровенного противника Ирма в десять секунд не осталось ничего, кроме обугленного скелета и тошнотворного запаха паленого мяса.
С трудом перевернувшись на живот, наемник схватился за трофейный автомат и попытался взять на прицел главаря. Ирм видел силуэт, важно и неспешно несущий факел, но никак не мог его поймать в прицельную сетку. Он видел его голову, видел, как губы шевелились в глухой молитве, но затем какая-то сила отвела оружие в сторону.
– Не стреляй! – крикнула девушка.
Выпущенную наудачу пулю было не вернуть. Свинец пробил надгробную плиту и застрял в мраморе в двух метрах от цели.
– Сдохни! – снова закричала Вита, набрасываясь на человека в балахоне со спины, цепко обняв его руками и ногами. Не ожидавший такой ненависти и силы от напарницы, сталкер мог только наблюдать за ней.
Сектант выронил факел. Ухватив девушку за руку, он перекинул ее через плечо. Шлепнувшись на землю, Вита сморщилась от боли, которая прошлась волной от ее шеи до бедер.
БОЛИ.
– Ну, каково это – жить? Больно, не правда ли? Неприятная штука – жизнь. А уязвимость? М-м-м-м. Прекрасное чувство! Ты знаешь, какая на вкус боль? – бормотал враг.
Удар тяжелым ботинком пришелся по ее щеке. Сильный и садистский. Вита взвыла, сложилась от боли пополам и закричала.
Как в прижизненном Аду отличить жизнь от смерти?
Очень просто. По вкусу крови с разбитой губы, грязи, пороха и оружейной смазки.
ЖИВАЯ.
Ладонь в беспалой кожаной перчатке заткнула рот Виты.
На вкус – горькая, тошнотворная, с металлическим привкусом.
Сталкерша закашлялась, тогда ее схватили за волосы и подняли на колени.
Девичий смех раздался на все кладбище. Громкий, истеричный, сквозь слезы, которые стекали по щекам и смешивались с грязью, потом и кровью.
– Видишь это? – Стеклянный шар, в плену которого искрились серебристые светлячки, ярко блестел в солнечных лучах. – Это твоя жизнь. И смерть. И никогда, ты меня слышишь, никогда не думай, что ты умней и сильней кого-то. И своему дружку это передай.
Вита увидела лицо противника. Молодое, здоровое, выбритое, без единого шрама и царапины. И зеленые глаза, не отражающие ровным счетом ничего. С одинаковым выражением лица он читал новости и убивал людей.
– Но ему недолго осталось, – добавил он.
Прислонившись спиной к стене склепа, наемник в это время сидел и не шевелился. В двух сантиметрах от его лица в воздухе замер нож.
