Из коридора послышался отборный мат. Потом громыхнул выстрел, и через секунду раздался звук падения чего-то тяжелого.
Четыре!
На небольшой кухоньке, в десять квадратных метров, развернулся бой не на жизнь, а на смерть. Макс едва дотянулся до стола, где лежал кухонный нож, которым еще недавно парень резал хлеб, и с силой замахнулся. Крепкая рука наемника, прижимавшая парня к стене, успела перехватить кисть Макса, и он получил сильный удар локтем в грудную клетку.
Отчаянно пытаясь сделать хоть глоток воздуха, Максим дернулся, прилагая все силы, чтобы оттолкнуть от себя танталовца. И у него это получилось.
Пять!
Я очень люблю кухонную мебель, особенно производства одной всем известной нидерландской компании. Теперь мой любимый предмет мебели – это деревянный табурет. Схватив такой, а вернее, его остатки, за ножку и замахнувшись настолько, насколько позволяла небольшая кухня, я познакомил его со спиной обидчика. Я помнил, что хорошие люди не приходят в гости с оружием, значит, я имел полное право так поступить.
– Макс, Игорь, шевелитесь. – С моей спортивной сумкой и небольшой сумкой-планшетником в коридоре стоял Артем. Он болезненно морщился, зажимая тыльной стороной ладони разбитый нос, но кровь просачивалась сквозь пальцы, стекая и мгновенно впитываясь в светлую рубашку.
Острое лезвие ножа вскользь прошлось по шее наемника, который растерялся и не смог удержать равновесие. Руки у Макса очень сильные – толкнет, так толкнет.
С глухим криком боец завалился, а я рефлекторно попытался его поймать и успел это сделать. Выражение «руки по локоть в крови» в тот момент было именно про меня – и не в переносном смысле. Из перерезанной сонной артерии танталовца фонтанчиком брызнула кровь, забрызгав все, что только можно.
– Мертв, – вынес вердикт Максим, когда обыскивал тело наемника, которому я расшиб висок.
– Силу немного не рассчитал. – Вытерев кровь о кухонное полотенце, я забрал из рук Артема свою спортивную сумку и осмотрел тело бойца, лежащего в коридоре.
– Этот тоже мертв.
– Я слышал: с огнестрелом в сердце вообще долго не живут.
Перевернув тело на спину, я действительно увидел рану в области сердца. Смертельную, надо сказать.
Максим ветром пронесся по квартире, пихая в свою спортивную сумку вещи, документы, непонятные папки с бумагами. Он тяжело дышал, вытирал скупые мужские слезы, которые крупными каплями стекали по щеке. Удар в грудную клетку он пережил героически стойко.
– Паспорта где?! – Макс, в поисках документов, широким движением скинул с полки многочисленные бумаги.
Артем поднял «почтальонку», показывая, что паспорт у него.
– Бежать надо. Соседи уже точно полицию вызвали. – Подойдя к окну, пока братья впопыхах собирали необходимые вещи, я заметил еще два джипа, из которых даже не вышли, а вальяжно вывалились шесть человек. – Хотя у нас и без полиции проблем хватает. Там еще две тачки таких вон, – я кивнул на тела в коридоре. – Только живых и вооруженных.
Узнав эту неприятную новость, братья ни на секунду не растерялись. Скажу честно, я не знаю, как поступил бы на их месте. Но точно бы не смог трезво мыслить о том, что надо собрать документы. Я вообще по жизни своей тугодум. Мне так многие говорят.
Стоило нам выскочить на лестницу, как с первого этажа послышался топот тяжелых шагов. Наемники особо и не скрывались, зная, что мы в ловушке.
Есть четвертый закон Ньютона, который гласит: «Тело, зажатое в угол, отчаянно сопротивляется».
Бежать вниз – самоубийство, остаться в квартире – самоубийство, но еще и очень нелепое. Потому мы, не сговариваясь, вызвали лифт, молясь, чтобы он был на нашем этаже. И удача нам улыбнулась! Двери медленно и со скрипом распахнулись, призывая зайти в небольшую коробку, на стенах которой было написано, что какая-то Оля Мамонова – шлюха, а кто-то любит Диму.
Я нажал на подпаленную кнопку с цифрой один, но быстро пожалел об этом. А если внизу нас уже ждали? Но что еще оставалось делать?
Несколько долгих секунд лифт, скрипя тросами и моргая тусклой лампой, опускался на первый этаж. Двери медленно открылись, и мы, не сговариваясь, прижались к стенам кабины.
По какому-то невероятно удачному стечению обстоятельств нас встретил не вооруженный бугай, а хрупкий подросток с тяжелыми пакетами в руках. Увидев нас, он отшатнулся и захлопал своими округлившимися от удивления глазами.
Я бы тоже испугался, узрев трех здоровых и странно ведущих себя мужиков в окровавленной одежде. У Артема еще из кармана торчал пистолет.
– М-м-мужики, я п-п-п-ешком. – Паренек выронил пакеты и попятился.
– Там есть кто у дома? – Макс первым вышел на лестничную площадку, а за ним, пока не закрылись двери, поспешили мы с Артемом.
– Нет там никого, – крикнул парнишка уже с другого этажа.
С третьего же этажа послышалась брань и четкое: «Удрали, суки!»
