протестантскую религию и всячески противостоит католикам, кои и для нас являются враги лютые. Поэтому для нас очень важна дружба с Англией, а посему впредь ты лично будешь отвечать за добрые отношения с нашими друзьями в Лондоне! Ихнему послу ты в прошлый раз весьма понравился своей сообразительностью и знанием языка англицкого. Так что не подведи своего царя и государство наше! Ты понял меня, боярин?
– Понял, государь!
– Вот и хорошо, что понял! А за то, что помог разоблачить моих убийц и не допустил противоправного действа ворогов зарубежных против меня, дарую тебе перстень с моей руки!
Иван Васильевич снял со своей руки перстень с большим изумрудом и подал одному из стоящих рядом с ним бояр. Тот с важным видом, будто бы вручает собственный перстень, передал его Николаю.
– Ступай! Посольский дьяк с тобой потом переговорит. А ты, боярин Морозов, останься! – приказал царь и грозно посмотрел на главу Разбойного приказа.
Глава 25
Дорожные сборы
От царя Николай вышел не на шутку призадумавшийся. «Получается прямо как в сказке: «Отправляйся туда – не знаю куда. Принеси то – не знаю что!» Найди ему человека в абсолютно чужом городе, да еще и средневековом. А я даже не знаю, как выглядит боярин Барашин». Тут же во дворце поинтересовался: как в Москве найти его дом. Оказалось, что совсем недалеко от Кремля. Решил заехать, поговорить с женой, может, и портрет самого боярина сыщется. Начнем с малого, элементарного, а там будем постепенно наращивать сведения о разыскиваемом. Если предстоит искать человека, то желательно о нем знать все, или хотя бы почти все.
Жена боярина оказалась дома и, узнав, что Николаю приказали сыскать ее мужа, сильно обрадовалась. Пригласила в дом, несмотря на возражения Николая, усадила его за стол и не задавала вопросов, пока он не поел. Но потом вопросы пришлось задавать самому Николаю, ибо о муже боярыни он не знал пока ровным счетом ничего.
– Большое спасибо, Марфа Ивановна, за вкусный обед. Все было просто замечательно. Если мне удастся найти в Лондоне боярина Барашина, обязательно похвалю ему его супружницу. Не в каждом доме можно сыскать столь заботливую хозяйку!
– Ой, что ты, боярин, такое говоришь, пустое это все! – воскликнула Марфа Ивановна, но тем не менее покраснела от похвалы.
– Вы уж простите меня за вопросы такие, но вот скажите мне, не было ли у вашего супруга каких-либо особых примет?
– Не поняла, боярин, о чем ты говоришь?
– Ну, например, шрамы какие-нибудь на лице, родинки на теле или какие увечья?
– Хромал он немного на правую ногу, поэтому он все время с тростью ходил. Ему ее англики подарили. Красивая такая и набалдашник такой хитрый из кости… как это его – во, лев называется, – обрадовавшись, что вспомнила, воскликнула Марфа Ивановна. – А кость-то слоновья зовется. Это у моего мужа рана осталась на всю жизнь после войны с ляхами.
– Спасибо, это мне может здорово помочь в моих поисках.
– Дай-то бог, дай-то бог… – грустно склонив голову, произнесла хозяйка.
– А в какой одежде боярин Барашин поехал в Лондон?
– Ему англики камзол подарили из хорошего сукна с вышитыми по обеим сторонам груди золотыми цветами. Муж мне объяснял, что это лилии, но я таких цветов отродясь как не видала. Так вот, этот камзол он всегда на встречу с англиками одевал, вот и с собой сейчас его взял. Сказал, что в Лондоне его носить будет.
Николай долго еще беседовал с женой боярина Барашина. Расспрашивал, казалось бы, о всяких мелочах, но для него они были очень важны. Под конец ненароком поинтересовался, нет ли у боярина его портрета. Ведь Николай знал, что многие знатные господа в Средние века любили себя увековечить в живописи. Оказалось, что портрета у него самого не было, но зато имелся портрет его отца, на которого боярин был сильно похож. Правда, портрет отца боярина был написан, когда ему было лет за пятьдесят, а его сыну сейчас должно быть около тридцати. Боярыня принесла портрет, и Николай попросил ее дать его ему всего на три дня. Тяжело было ее уговорить, но портрет Николай все-таки получил. Поблагодарив жену боярина, он поскакал в монастырь к знакомым монахам-художникам. Там он попросил монаха-живописца за весомую благодарность монастырю нарисовать уменьшенную копию портрета. Ведь невозможно с собой таскать портрет, которому впору висеть на огромной стене. Заодно попросил омолодить боярина на портрете лет на двадцать. Выполнив свой минимум подготовительных работ перед отплытием, Николай вернулся домой, а там его уже ждали Алексей Никифорович и Андрей Яковлевич.
– Ты это где же пропадаешь? – набросился на Николая крестный. – Андрей Яковлевич тебя уже который час ждет, а тебя все нет!
– Царь приказал мне боярина Барашина сыскать…
– Это я уже и так знаю от своего друга, – перебил его крестный. – Ты же в посольском деле ничего не понимаешь, а нам надобно время, чтобы тебя хорошо подготовить. Времени-то у нас совсем ничего осталось!
– Посольство посольством, но боярина-то искать вместо меня никто ведь не станет. Поэтому я побывал у боярыни Барашиной и обстоятельно
