Очнувшись, Тобиус понял, что все еще жив. В этом ему помогла жуткая терзающая боль во всем теле. Она была столь мучительна, что на миг закралась трусливая мыслишка — лучше смерть. Какое-то время он пытался понять — не угодил ли в драконью утробу? Но в конце концов одернул себя. Хотя драконы и глотали такую мелочь, как люди, не разжевывая, выжить внутри них не представлялось возможным. Внутренний жар огнедышащих буквально запекал всю проглоченную пищу не хуже, чем на открытом огне, а внутренний мороз ледяных драконов мог превратить мясо в питательный кровяной снег.
— Свет…
Вспыхнул светящийся мотылек, и Тобиус оглядел стены маленького каменного мешка, в котором лежал. Именно так, он валялся внутри каменной темницы без окон и дверей, в которой едва хватало места для его измочаленного тела. Мимик плотно прижался к хозяину и нарастил густейший мех изнутри.
— Жив… Ха! Ха-ха! Ха… кх-кх-х-кх!
Судя по всему, отчаянное желание жить перед лицом неминуемой гибели сломало одну из бесчисленных внутренних перегородок в сером волшебнике, и он покорил земную стихию. Покорил и заставил землю укрыть его. То ли Джассар Ансафарус, то ли сам Господь-Кузнец защитил непутевого магистра. Как-то так он покорил огонь и воду в прошлом, оказавшись на грани жизни и смерти.
В первую очередь Тобиус озаботился вопросами дыхания, ибо воздуха в каменном мешке не могло быть так уж много. Медленно, неохотно, но камень и земля подчинились его воле — расступились, дав больше пространства. Новое ощущение казалось необычным. Если бы не общее ужасное состояние, возможно, его захлестнула бы эйфория от этих новых возможностей. Стараясь не обрушить своды убежища себе на голову, волшебник усилием разума проделал в камне, как в глине, отверстие, а потом провел далеко наверх шахту для доступа воздуха.
Пользуясь единственной здоровой рукой, он принялся чинить себя. Спустя множество стонов сквозь зубы и криков боли кости левой руки были правильно расположены, и несколько заклинаний быстро устранили травму. Тобиус не мог пользоваться обезболивающими заклинаниями, так как боль лучше всего указывала ему характер и расположение повреждений. Сильный организм волшебника успел и сам неплохо подлатать себя — пока он пребывал в забвении, восстановилась циркуляция нервных импульсов по позвоночнику, спина болела нестерпимо, но теперь, по крайней мере, Тобиус чувствовал боль в ногах. Пришлось править ребра, выводить из затылка громадную гематому, отхаркивать остатки крови из легких, проверять себя на наличие внутренних кровотечений. Ноги пришлось лечить долго — несколько часов кряду он только и делал, что укутывал свои несчастные конечности в кокон лечебных чар. Требовалось время. В последнюю очередь Тобиус занялся ушами и глазом. Так получилось, что он оказался глух и наполовину слеп, и просто так справиться с этими недугами не представлялось возможным, особенно с глазом.
Волшебник нуждался в скорейшем пополнении внутренних резервов, особенно пищевых. Он извлек из Лаухальганды покрытое Лаком Обновления мясо и, убрав внешнюю оболочку, впился в кровоточащую теплую плоть зубами. Выбор, жарить мясо или есть сырым, не стоял, ибо не хватало еще привлечь запахом дракона, если он все еще летал где-то там, наверху, на поверхности.
Помимо пищи волшебник очень нуждался в сне.
— Сторожи меня. Если ящер разроет землю — лай.
— Фрр-р!
— Ну тогда мяукай.
Подобно пугливому грызуну, Тобиус высунулся наружу, чтобы набрать горсть снега, и юркнул обратно в свою нору. Ему нужна была вода, чтобы постирать одежду, — оказалось, что, повредив спину тогда, Тобиус некоторым образом испачкал исподнее. Прежде он занялся более насущными проблемами, однако, выздоровев, маг ощутил жгучее желание избавиться от запаха.
Вопрос, как двигаться дальше, тоже больше не стоял. На поверхности продолжал бесноваться снежный ураган. Тогда Тобиус, пользуясь зачаточными приемами геомантии, прибег к простейшему направленному геокинезу и начал создавать тоннель. Пользуясь врожденным чувством направления, он легко устанавливал расположение сторон света в любом месте, а незримая Путеводная Нить продолжала тянуть его туда, в сердце воющего ненастья. Поэтому, прокладывая себе путь, медленно, но верно серый магистр двинулся под землей, шаг за шагом приближаясь к своей цели.
Волшебник раздвигал твердь перед собой, уплотнял и сращивал каменные своды тоннеля, чтобы они не обрушились, выращивал прямо из пола каменные столбы-опоры и двигался вперед. Через каждые сто шагов волшебник делал остановку, чтобы перевести дух, потому что новые для него манипуляции донельзя выматывали. Тобиус упорно шел вперед, шел и шел впотьмах, пока не обнаружил перед собой странную породу — черную и идеально гладкую, как стекло. Чем бы она ни являлась, это был не камень. Тогда он решил, что момент настал, и начал подъем.
Раздвинув последний слой земли и снега, маг осторожно высунул голову, думая про себя, что надо быть готовым провалиться обратно при любом признаке опасности, но первое, что он увидел, выбило все остальные мысли из головы.
А увидел он большой скальный массив, на котором стоял белый дворец с узорами из сверкающей лазурной плитки. Основная часть здания имела форму гигантского белоснежного куба с арочными окнами, внешними галереями и множеством тонких остроконечных башен, тянущихся из верхней грани. Их
