хватало еще, чтобы он вернул меня королю, как не подошедший по размеру костюм.
Да, я не была настоящей дворянкой, к тому же не имела ни гроша за душой, за исключением мешочка специй – щедрого подарка герцога, но у меня все еще была гордость и чувство собственного достоинства.
Я торопливо спускалась по гранитным ступенькам парадной лестницы, когда он окликнул меня с балкона:
– Графиня! Постойте! Проявите снисходительность к калеке, я не могу так быстро бегать!
Его голос изменился. Я вновь узнала в нем теплые, дружеские нотки и невольно остановилась. Не знаю, сделала ли я это только потому, что он действительно не мог меня догнать, или потому, что в глубине души ждала этого оклика, но я замерла на месте.
Мне было не по себе от этой неприятной ситуации. К тому же глаза все еще были влажными и, скорее всего, покраснели – поэтому я не решалась обернуться и посмотреть на него. Было слышно, как он неспешно спускается с лестницы. И с каждым его шагом мое сердце колотилось все быстрее.
– Федерика. – Его ладонь легла на мое плечо. Я вздрогнула, но головы так и не повернула.
– Я прошу вас применить свое влияние и задействовать имеющиеся у вас связи, чтобы я могла остаться в этом или каком-нибудь другом монастыре, – с дрожью в голосе проговорила я, выдав свое состояние. – Или же последуем совету матушки-настоятельницы – помогите мне уплыть из королевства.
На этот раз мои намерения были более чем серьезны. Я больше не позволю непонятным чувствам и разыгравшимся гормонам управлять собой. Меня не просто отправили в параллельную вселенную в тело восемнадцатилетней сеньориты. Судя по всему, мой разум также претерпел некие возрастные изменения. Сама не знаю, почему я вела себя так глупо и эмоционально. Будто весь мой женский опыт и знания улетучились в один миг – кто-то невидимой рукой стер с подкорки сознания все известные мне женские хитрости, оставив в моем распоряжении только юношескую искренность и прямолинейность.
Раз уж я здесь, во сне или наяву, и раз уж я Федерика Конте, графиня и дочь гранда, значит, пора мне взяться за свою честь и пошатнувшуюся репутацию. Игры закончились.
– Прошу вас простить преподобную мать Августу. Она, как всегда, слишком категорична. И я, конечно, не разделяю ее мнения.
Его слова слегка умаслили мою раненую душу. Он словно нанес слой лечебного бальзама на мою кровоточащую гордость.
– Благодарю вас, но ваша молочная сестра права. Вам не следует продолжать эту схватку с королем, к тому же – связь со мной может негативно сказаться уже на вашей репутации. Злые языки всегда найдут, чем потешить скучающие умы придворных. Сила сплетен порой бывает страшнее силы оружия. Ни к чему вам, наследнику герцогов Альба, благородному гранду, держать при себе отвергнутую невесту и дочь.
– Не говорите так, прошу вас, – в его голосе прозвучала мольба, и мое сердце дрогнуло. Я повернулась и посмотрела прямо в его черные, горящие, точно угли, глаза.
– Но это правда, герцог! Неужели вы полагаете, что нам еще не приписали любовную связь, полную разврата и греха? Я слышала своими ушами о вашем гареме, слышала насмешки за своей спиной, когда вы выиграли меня, чувствовала на спине косые, полные зависти и злобы взгляды, которыми нас провожали. Мой отец прилюдно отрекся от меня, а королевский указ касательно моего поступления в монастырь только разжигает огонь. Меня запрещено принимать даже в монастыре – как будто я самая последняя грешница на этой земле.
Я замолчала, чтобы успокоиться и перевести дыхание, и с волнением ждала, что герцог воспользуется этой паузой, чтобы ответить мне, но он молчал.
– Вы молчите, – легкая ухмылка коснулась моих губ, – потому что согласны со мной. Как бы там ни было, я благодарна вам за тот выигрыш, ибо оказаться в руках короля было подобно смерти. Уж лучше я буду жить, покрытая славой куртизанки и вашей содержанки, нежели медленно умирать, восседая на троне рядом с этим ужасным человеком.
– Когда я уводил вас из замка Пилар, то не заметил на вашем лице ни сожаления, ни страха. Что изменилось теперь? – спросил меня Альваро.
– Потому что я думала, что вы принесли мне спасение. Но теперь я вижу, что вы поставили меня в унизительное положение. Хотя в этом есть и доля моей вины. Мне следовало остаться в порту и попытаться уехать. Пусть на другом корабле и с другим капитаном. Нужно было настоять. Но минутная слабость…
– Минутная слабость? Неужели? – удивленно переспросил герцог.
– Чему вы так удивляетесь?
– Графиня, мне жаль, что я невольно дал вам надежду… – заговорил Альваро, хитро щуря глаза.
– Оставьте, – перебила я его. – Вы слишком высокого мнения о себе! Я не одна из тех привезенных с теплых краев рабынь и не придворная кокетка, желающая покорить загадочного герцога. Да, возможно, во мне вспыхнуло какое-то чувство к вам, но это не более, чем симпатия. Дружеская симпатия к человеку, который выручил меня из беды.
Я больше не могла выносить его пронизывающий до костей опасный взгляд и не могла прогнать из мыслей его лицо – благородное, притягательное, невероятно мужественное. Зачем он давит на меня? Почему говорит со мной столь откровенно? Что это – его новая игра? Я окончательно запуталась в происходящем и желала только одного – поскорее закончить этот мучительный разговор и закрыться в своей келье.
«Куда он заглядывал, пока ты спала», – сообщил мне внутренний голос, заставив в очередной раз вспыхнуть странным, томительным огнем.
