тем, как бьющуюся в конвульсиях девушку выносят из зала под громкие крики ее отца, умоляющего прислать в здание лекаря.
Сердце сжималось от боли. Эти судьи, этот Арана, король – все они настоящие варвары, не знающие, что такое быть человеком. Дикари, безжалостные и беспощадные, душа которых полна яда.
– Ваше высокопреосвященство, – раздался голос обвинителя, – как вы видите, мне пришлось прервать допрос подсудимой. Но уже сказанного ею достаточно для того, чтобы сделать выводы. Девушка не знает, что говорит. Ее показаниям нельзя доверять.
Мужчина в алой мантии кивнул, небрежно взмахнув рукой.
– В таком случае переходите к свидетельским показаниям! Прошу обвинение вызвать первого свидетеля! – заявил главный инквизитор, после чего второй судья громко ударил по столу молотком.
Все взгляды устремились на обвинителя. Тот потер ладони, посмотрел на балкон и объявил:
– Вызываю герцога Альваро Альба!
Сердце в груди выдало перебой. Мой муж встал с места, расправил на камзоле складки и направился к лестнице. Перед тем как скрыться за дверной аркой, он обернулся и с любовью посмотрел мне в глаза, не смутившись даже того, что его буравил взглядом король. И вдруг Альваро подмигнул мне. От неожиданности я открыла рот и расплылась в идиотской улыбке.
– Что он себе позволяет! – взвизгнул Филипп, вытаращив от ярости глаза.
– Ваше величество, оставьте! Это предсмертные конвульсии умирающего. Что еще он может, кроме как злить вас?
– Ничего… – прошипел король.
«На самом деле это твои предсмертные конвульсии, – подумала я, наблюдая за тем, как чернеют от злости его некогда голубые глаза. – Это предсмертные конвульсии твоего правления, Филипп!»
Глава 38
Сердце вновь сжали тиски. Оно щемило, болело, пыталось вырваться из опутавшего его страха. Я не заметила, как скрестила на груди руки, стараясь успокоить его.
Альваро тем временем вышел на лобное место, и в эту минуту мне показалось, что я потеряла самообладание. Кровь прилила к голове, а перед глазами замаячили мушки.
Двое гвардейцев сопровождали его до стула рядом с судейским столом, а меня бросало то в жар, то в холод.
– Ваше имя? – спросил один из судей.
– Герцог Альваро Альба, гранд, – гордо ответил мой муж.
Началось! Мысли в голове жужжали, не давали покоя. Я была взвинчена, напряжена, натянута как струна, которая готова порваться от единственного прикосновения. Зато у Филиппа глаза горели азартом.
– Клянетесь ли вы говорить суду только правду?
– Не просите от меня этой клятвы, ваша светлость, – Альваро повернул к судье голову и смерил его долгим взглядом. – Все, что касается данного дела, будет изложено мною абсолютно честно. Однако если вы настаиваете на клятве, нам придется начать допрос сначала.
Сердце упало в пятки и подпрыгнуло обратно. Мне показалось, что чьи-то грубые руки стиснули горло и начали медленно сжиматься в кольцо вокруг него, перекрывая мне кислород. Боже мой! Альваро, что же будет? Зачем ты идешь в рукопашную против роты вооруженных солдат? Неужели тебе совсем не страшно?
– Извольте объясниться, что это значит? – недоуменно заявил главный инквизитор. – Вы не можете давать показания, не присягнув на распятии!
– В этом зале есть лица, незаинтересованные в том, чтобы я говорил только правду. – Герцог поднял глаза наверх, прямо на нашу ложу.
Я повернула голову и поняла, что его взгляд схлестнулся в яростной схватке с королевским взглядом.
– Суд настаивает на клятве! – Молоток судьи упал на стол, заставив меня подпрыгнуть на месте.
– Что ж, – Альваро кивнул, – раз такова процедура, принесем клятву и начнем допрос с самого начала.
– Клянетесь ли вы говорить суду только правду? – вновь повторил судья.
– Клянусь, – ответил Альваро, после чего поцеловал поднесенное ему монахом распятие.
– Ваше имя?
– Альваро из рода Висконти, сын невинно убиенного короля Хуана II и королевы Маргариты, инфант, законный наследник престола Басконии, отданный на воспитание герцогу Альба.
Зал замер в оцепенении. В воздухе повисла гробовая тишина, и мне казалось, что громкие удары моего сердца о грудную клетку и тяжелое дыхание слышит каждый присутствующий.
Внезапно герцог сорвал с себя маску, и тишину пронзило удивленное «ах». Судья в алой мантии встал с места и смотрел на герцога широко раскрытыми глазами, утирая платком пот с лица. Его губы тряслись так, будто он только что вошел в теплое помещение с сорокаградусного мороза и никак не может отогреться. Я же с гордостью смотрела на мужа. Его бледное лицо источало уверенность, что придавало мне сил.
