– Хосе, маркиз де Вильенсо и Алевардо, гранд! – гордо ответил пожилой мужчина на скамье подсудимых.
– Клянетесь ли вы говорить только правду? – вопрошал судья.
– Клянусь! – ответил маркиз, после чего приложился губами к распятию.
Ту же процедуру клятвоприношения провели и с его дочерью, голосок которой был столь тихим, что до меня доносились только отдельные звуки.
– А где их адвокат? – тихонько спросила я у Филиппа.
– Они отказались от защиты, будут сами себя защищать, – ответил король, скривившись в ухмылке, – глупцы!
– Есть ли с вашей стороны свидетели, маркиз? – задал вопрос судья.
– Есть, – ответил подсудимый.
– Перечислите их.
– Герцог Альба, – начал старик, и зал удивленно зароптал. Один из судей три раза ударил по столу огромным деревянным молотком, после чего все опять стихло.
– Еще?
– Мои крестьяне – Хуанита, Бильбо, Сирена…
– Показания бессословных не могут быть засчитаны судом инквизиции, – прервал его строгий представитель Фемиды.
Маркиз де Вильенсо понуро опустил голову.
– Тогда свидетелей больше нет. Наши честь и совесть – самые главные свидетели на этом лживом процессе!
– Проявляйте уважение к суду, иначе мы будем вынуждены вас удалить из зала и вести заседание в ваше отсутствие!
Молоток судьи вновь с грохотом опустился на деревянный стол.
– Невелика потеря, ваша честь! – ответил мужчина. – Разве исход этого дела не известен заранее? Для кого палачи сооружают костры на площади Плача? Разве не для меня и моей бедной дочери?
– Отец, пожалуйста! – Рука девушки легла на плечо старика, и тот замолчал, смахнув с лица слезинку.
– Прошу прощения, – пробормотал он, понуро опустив голову.
– Господин государственный обвинитель, зачитайте имена свидетелей со стороны истца – его величества Филиппа IV.
– Герцогиня Альба, граф Д’Арньер, Тара Капур, маркиз Пилар, крестьяне маркиза де Вильенсо – Хуанита, Бильбо, Сирена…
– Что? – возмущенно воскликнул несчастный сгорбленный старик. – Как такое возможно? И разве не вы сами сказали, что бессословные не могут…
– Продолжайте, господин обвинитель, – перебил его судья. – Король особым указом разрешил принять во внимание их показания, если они помогут доказать вину подсудимых.
«Неслыханная несправедливость!» – пронеслось у меня в голове. Все внутри закипело. Я до боли сжала руки в кулаки, исподлобья бросая на короля полные ненависти взгляды. До чего же ты жалок, Филипп! До чего беспомощен! Какова цена твоей власти и могущества, если ты можешь доказать свою правоту только с помощью лжи и продажных людишек?
– Обвинение также настаивает на свидетельских показаниях герцога Альба.
Я утайкой посмотрела вправо – там, в первом ряду, на третьем стуле от лестницы, сидел мой муж. Он выглядел спокойным и невозмутимым. На его лице играла мечтательная улыбка, а расслабленная поза говорила об уверенности в себе и своих силах. Что ж, если уж он так уверен, мне тоже не следует волноваться.
– Согласен, – ответил судья, после чего трижды ударил молотком по столу. – Итак! Подсудимым вменяется в вину: подлог с целью обмана короля и мошенничество. А также маркиз де Вильенсо обвиняется в укрывательстве пособницы дьявола и в даче ложных показаний. А также маркиза де Вильенсо обвиняется в связях с дьяволом и подстрекательстве маркиза де Вильенсо к преступному заговору против короля.
И вновь судейский молоток с силой упал на стол, заставив всех присутствующих вздрогнуть.
– Признаете ли вы свою вину?
– Нет, – ответил старик.
– Нет, – повторила за ним дочь.
– В таком случае прошу вас, господин обвинитель, можете начинать допрос, синьор Арана.
Личный помощник главного инквизитора благодарно кивнул и встал из-за стола. В это время судебный пристав проводил маркиза де Вильенсо на стул для допроса.
– Итак, маркиз. Поведайте суду об обстоятельствах дела. Вы утверждаете, что в ночь на третье июня в вашем имении зацвело дерево абелии. Так ли это?
– Не так, – твердым голосом ответил старик, бросив на дознавателя гневный взгляд. – Абелия в моем имении расцвела утром третьего июня этого года.
– Почему в таком случае вы сразу же не послали гонца ко двору короля, дабы оповестить монарха о таком важном событии?
