испытала шок. Этот мужчина был лишен совести и прочих чувств, которые делают человека человеком. К тому же его слова добили во мне всякую надежду на то, что я могла ошибаться и сгорели другие бумаги. Нет, случилось именно то, чего я так боялась, – наши основные улики были безжалостно уничтожены огнем.
В этот момент самообладание покинуло меня. Я резко поднялась с места, опрокинув на себя бокал с вином, к которому так и не притронулась.
– Что такое, герцогиня? – спросил маркиз Пилар, бросив на меня пронзительный взгляд.
Его по-поросячьи круглые глазки смотрели на меня с недоверием. Я чувствовала, как он сканирует меня, пытается вывести на чистую воду.
– Ваше величество, прошу простить мне мою неловкость. Не могли бы вы прислать ко мне вашего лекаря? Мне нездоровится. Кажется, ваши слова об утреннем визите герцога в королевский сад так сильно впечатлили меня, что мои нервы вновь расшатались. Страх сковал мои внутренности.
– О, моя дорогая! Как жаль! Я лично провожу вас.
Филипп встал из-за стола и подошел ко мне. Он обхватил меня за талию, и мне пришлось взять его под руку, продолжая изображать полуобморочное состояние. На глаза наворачивались слезы, мысли путались, в горле встал тошнотворный комок. Перед глазами начали маячить языки пламени – как будто я смотрела на огромный костер.
– Благодарю вас.
Меня выворачивало наизнанку от близости к этому человеку, пока мы поднимались на третий этаж. Камердинер бежал впереди с подсвечником, как верная собачка. Не хватало только, чтобы он высунул язык и начал часто-часто дышать.
– Ну вот, вы действительно побледнели, – заявил Филипп, укладывая меня в постель. – Немедленно пришлите лекаря! – крикнул он уже прислуге, которая толпилась в спальне.
– Я умру… – безнадежно прошептала я.
– Ни в коем случае, моя дорогая Фике, – ответил король. – По крайней мере я не дам вам этого сделать до суда, который состоится послезавтра. Будьте так любезны потерпеть. Ваши показания нам очень нужны.
Чертов сукин сын! Он на самом деле лишен даже малой толики человечности! Ему плевать на меня. На самом деле плевать. Его беспокоит только одно – победа над Альваро!
Я закрыла глаза, чтобы больше не видеть его лица. Если бы у меня были беруши – я бы непременно вставила их в уши, чтобы не слышать его голоса.
Кожей уловила движение воздуха над собой, а затем различила еле слышный голос слуги:
– Прибыла ваша гостья, сир!
Значит, эта предательница уже здесь? Надеюсь, Альваро успел организовать ей встречу с Пришей. Хотя при таком раскладе уже не имело значения, что она скажет. Без вещественных доказательств вины короля все наши показания будут фарсом. Никто не станет слушать нас. Остается только один выход – вооруженное противостояние, которого мой муж так желает избежать.
– Я вынужден оставить вас, душа моя, – залебезил Филипп, – скорее поправляйтесь! Даже не думайте меня расстраивать!
Не дожидаясь моего ответа, он вышел из комнаты – в коридоре послышался стук его каблуков. Я открыла глаза – на меня с любопытством смотрели несколько служанок, которые перешептывались между собой.
– Пошли вон! – рявкнула я, с трудом сдерживая слезы.
– Но, ваше сиятельство, – попробовала возразить одна из девушек, в руках у которой я заметила небольшую чашу для сбора крови.
Этот идиот-лекарь опять хочет перерезать мне вену?
– Никаких но! И никаких лекарей! Я хочу спать, ясно? Вон!
Для убедительности я указала рукой на дверь. Девушки обреченно опустили головы и безропотно вышли за дверь.
Слава богу! Теперь можно дать волю слезам. Я встала с постели и подошла к окну. Из-за пышных крон садовых деревьев вид из него был смазан, к тому же на улице стало смеркаться, но я точно знала, в какую сторону нужно смотреть.
Там, чуть южнее главных ворот, если пройти два квартала влево, расположен дом герцогини Гарибальди. А если спуститься из ее сада по скалистой тропинке вниз на песчаный берег, то можно увидеть дрейфующие корабли, капитаны которых только и ждут приказа к бою.
Выбора у нас не было. Начнется война. И мне как можно скорее нужно сообщить Альваро, что план «А» по мирному свержению Филиппа провалился, и нам нужно приступать к плану «Б».
Я села на пуф и сложила на подоконнике руки, на которые опустила голову. Веки слипались. Этой ночью побег мне точно противопоказан. Будет новый день и новые мысли. Я подумаю об этом завтра…
Стук в дверь разбудил меня. Я открыла глаза и увидела, что в саду уже горят факелы и масляные фонари. Наверное, я проспала несколько часов.
Стук повторился, на этот раз сильнее и настойчивее. С трудом распрямившись из-за неудобной позы, я встала и подошла к двери. Она не была заперта, и поэтому меня насторожил неизвестный ночной гость.
– Кто там? – спросила я.
