иначе освободиться невозможно. О том, как отсюда выбираться и где прятаться, я старался не думать.
Открылась дверь, и я поднялся не потому, что боялся наказания за побег, а чтобы не стоять перед нечистью на коленях. Теперь вошли трое самцов в серебристых костюмах: первый высокий и тощий, второй рыжий и коренастый, третий сизый, у него даже кожа была сероватой, в лапах он держал тесак.
Втроем они посмотрели на меня, я ощутил
Как непредусмотрительно! Поднявшись с пола, я собрался боднуть рыжего, который закрывал выход, и рвануть прочь, но ноги не послушались, будто приросли к полу. Собрав волю в кулак, приказал себе упасть, но ничего не получилось. При ясном разуме я превратился в марионетку, послушную воле кукловода.
Мое тело развернулось и направилось вслед за рыжим манипулятором. Все ощущения сохранились: подошвы касались пола, доносился треск лампочки, в пустом просторном коридоре громыхали шаги – в основном мои. Но я не мог даже повернуть голову и посмотреть на патрульного, что шел позади.
Миновали коридор, свернули налево, дверь отъехала в сторону, и я вошел, точнее, меня вошли в просторный кабинет с рядком стульев. Находящиеся в помещении манипуляторы уставились на меня. Что поразило – на них были современные серебристые комбинезоны.
Наконец мое тело повернули так, что я увидел у стены Пригоршню – живого, невредимого! Но точно так же обмотанного прозрачной веревкой.
Ни единый мускул не дрогнул на его лице. Наверное, он тоже под контролем. Хотелось об этом спросить, но слова так и застряли в мыслях. Мы стояли друг напротив друга, и я видел в глазах Пригоршни ужас. Ко мне сбоку подошел конвойный с тесаком. Что-то приложил к моему плечу, и тотчас сознание будто взорвалось, перед глазами замелькали цветные, эмоционально окрашенные картинки.
Последовал ментальный импульс, и картинки съежились, растворились.
Опустив голову, посмотрел, что за дрянь враг приложил к моему плечу, и оторопел от неожиданности: «миелофон»! Да они пытаются вступить со мной в контакт! Хотят, чтобы я их тоже слышал! Но зачем, неужели еще не все вытащили из моей головы?
Адресованный мне мысленный вопрос был непонятным: манипуляторы не облекали образы в привычные формы, а посылали импульс, содержащий намерение, о котором можно только догадываться, сопоставляя с подобными своими эмоциями.
Сейчас они, вроде, интересовались, понимаю ли я их. Они нервничали, надеялись и боялись. Странно, но ни ненависти, ни жажды крови в их мыслях не было.
Прочитав мои мысли, они заулыбались, закивали, дескать, да, ты нас правильно понял, ура-ура! Я вытаращился на них. Воображаемый образ врага конфликтовал с реальностью, все казалось, что они лгут, прикидываясь дружелюбными.
Меня чуть не пришибло импульсом, в котором, будто пылинки в смерче, крутились образы: связанные люди, манипулятор, издающий звуки, пытается с ними говорить. Пленники не понимают, ненавидят, боятся, до них невозможно достучаться.
Вот, значит, как: они и раньше пытались поговорить с людьми. Но о чем? Хотят узнать больше о Небесном городе? Так я не местный. И что будет, когда они получат необходимые сведения? Меня пустят под нож?
И снова импульс: возмущение, отчаянье, нежелание убивать. И череда картинок: сизый манипулятор разговаривает с человеком в короне, между ними – «миелофон». Коронованной особой они, видимо, представляли Канцлера. Потом мне транслировали, как я веду манипуляторов.
Они хотят в Небесный город, чтобы поговорить с Канцлером? Манипуляторы радостно закивали. О, как. И зачем? И вообще, если они не собираются меня четвертовать, надо бы разрезать веревку, так переговоры не ведутся. И вообще, неплохо бы вылезти из моих мозгов и успокоить Пригоршню, а то совсем извелся, бедняга.
Сизый поднял тесак и мысленно поинтересовался, не попытаюсь ли я устроить резню. Точнее, не так, они не мыслили словами. Мне в мозг транслировалась интонационно окрашенная картинка. Сейчас эмоционально подчеркивалось любопытство.
Действительно, можно ли им верить? Такие же существа казнили людей в лесу только за то, что они люди. Войну тоже они развязали.
Манипуляторы отрицательно замотали головами. Меня обдало обидой, отчужденностью. Наверное, так они открещивались от одичавших собратьев и пытались мне донести, что лесные утратили связь с неким Первоисточником, и в этом каким-то боком повинны люди.
Мысленно я попросил разрезать веревки и пообещал никого не убивать, подчеркнул, что у меня нет оружия, а у них – пистолеты. Неужели они правда стремятся контактировать с людьми? Зачем? Заключить перемирие?
Ну да, логично. Их перестреляют, едва они подойдут к Небесному городу – люди слишком ненавидят их и не станут воспринимать манипуляторов как партнеров.
Но зачем?
Потянуло холодом. С северного полюса спускается белая стена льда, сверкающая в лучах солнца – такая стужа, что тучи вымерзают, оседая мельчайшими кристалликами. Ледник не однороден, не гладок: он изъеден глубокими трещинами, в которые запросто провалится ступивший на поверхность человек. Тянутся языки льда, толкают валуны, сминают деревья. На лету гибнут птицы, валяется припорошенная снежной пылью псевдохимера –
