— Конечно. Я ведь просто прелесть. По крайней мере, так мне сказали.
— Наверное, я и сказал, — засмеялся он. — Точнее, уверен, что это сказал именно я. Я твой самый большой фанат.
— Скорее, самый высокий. — Я встала на цыпочки и поцеловала его. Прикосновение его мягких губ напомнило о лучших временах. Точнее, нормальных.
Брюс потянул меня на кровать. Мы лежали на скрипучих пружинах, укрывшись тонюсеньким одеялом. Брюс расстегнул мне ветровку и поцеловал. На его беззвучную просьбу мое тело отозвалось беззвучным «да».
— Наш первый раз во время апокалипсиса, — прошептал он мне на ухо.
— Ты такой романтичный, — пробормотала я, пока он стягивал с меня джинсы.
Стоя на коленях, Брюс поспешно расстегнул пояс на брюках, правой ногой стащил одну кроссовку, а левой — другую и отпихнул их подальше. Потом снял через голову тенниску и швырнул к кроссовкам.
Чуть приподняв бедра, я стянула с себя трусики. Процесс раздевания для нас давно перестал быть таинством, и даже апокалипсис не мог вернуть ему былую романтику. Примерно с пятой попытки трусики улетели в дальний угол. Брюс наклонился снять с меня носки. Мы улыбались, счастливые и довольные. За годы наших отношений мы научились относиться к сексу спокойно, без излишних заморочек и ложного стыда.
Освободившись от брюк, Брюс устроился сверху и стал осыпать мое лицо поцелуями. Но спускаться ниже не спешил. Только я собралась спросить почему, как он вдруг обмяк, уткнувшись носом мне в шею.
— Прости, не могу…
— В смысле, не можешь?
Он откинулся на спину и устремил взгляд в потолок:
— Из-за стресса, наверное. Или усталости. Или из-за того и другого.
— А, ну да. — Вообще, удивляться не стоило. У него и прежде случались проблемы. Например, перед ответственным матчем. А тут зомби и все такое, да еще неделю подряд… И я тоже молодец, могла бы раньше сообразить. — Все в порядке. Мне и так хорошо.
Брюс глубоко вдохнул и выдохнул, щекоча своим дыханием мое лицо.
— С завтрашнего дня нам жить у твоего отца. Чего доброго, останемся вообще без секса. Нехорошо.
— Раньше как-то умудрялись, — хихикнула я.
Брюс обнял меня и поцеловал в висок:
— Я не хотел бы быть сейчас где-нибудь в другом месте. Я рад, что в конечном итоге все вышло именно так.
— Правда?
— Ага. Иначе сейчас места бы себе не находил, переживал за тебя.
Закрыв глаза, я прислушивалась к его учащенному дыханию. Брюс нервничал больше обычного, что вполне естественно, учитывая обстоятельства. Потом мысли перескочили на отца. Представляю, как он обрадуется, увидев нас на пороге. Другое дело — Зои с Натаном… По идее, ребенка прогнать не должен, но кто знает. Крутые времена иногда заставляют людей делать странные вещи.
— Гонишь! — донесся из гостиной голос Купера.
Мы быстро вскочили, оделись и поспешили к остальным, испытывая некоторую неловкость за свое уединение, в причинах которого никто не сомневался, а зря. Я кое-как закрутила волосы в узел и опустилась на пол рядом с сестрой и Купером. Джоуи стоял у окна и периодически посматривал в щель.
— Нет, на полном серьезе, — с усмешкой возразил он Куперу.
— О чем это вы? — поинтересовалась я, успев заметить каменную физиономию Брюса.
Купер скрестил ноги и откинулся спиной на кушетку одновременно с Эшли:
— Джоуи травит нам военные байки.
— Это секретная информация, — шутливо нахмурился Джоуи.
— Смотрю, у вас тут пикник? — кивнула я на пустые пакеты из-под чипсов и открытые банки содовой.
— Только попкорна не хватает, — вставила Эшли. — Джоуи умеет рассказывать.
Тот лишь отмахнулся и снова уставился в окно.
— Есть там кто? — спросил Брюс.
— Ага, на перекрестке, — кивнул Джоуи. — Видать, недавно превратилась, сейчас идет к шоссе.
Я вздрогнула. Ну да, должно быть, недавно превратилась, иначе мы бы встретили ее на трассе.
— Почему у них это по-разному?
— Что? — не понял Джоуи.
— Ну, процесс заражения… У одних он занимает несколько суток, а у других — считаные часы.
