залезть в кардбук и кое-что проверить, но не выгонять же в такую погоду Аркадия опять на улицу. После недолгих расспросов я спровадила его на пару часов к соседке, той самой, которая шьет.
Стоило мне только увидеть стену Александры, как во мне что-то перевернулось, словно бумажный самолетик, совершивший в воздухе пируэт.
Я заметила их сразу – две незамысловатые, на первый взгляд, треугольные открытки, сложенные в один белый квадрат. Они были похожи друг на друга, как близнецы: белая бумага, пристроченная к основе по краю белыми же нитками и чуть замятая в уголках, нарисованные облака, крохотные пуговицы. Большую часть каждого треугольника занимал сложный штамп, точнее целая художественная композиция из штампов на садовую тематику: лейки, ведерки, птички, цветы, бабочки. Различались они только тем, как были раскрашены, и с каждой из них преднамеренно стекали ручейки разноцветной краски – в первой открытке они текли вниз, а во второй – вверх. При этом одна карточка была чуть больше другой.
А еще открытки отличались двумя деталями, на первый взгляд теряющимися на фоне красочных композиций, но мне они сразу бросились в глаза. В центр первой открытки были приклеены две нарисованные вишенки, а в центр второй – клубничка.
Приглядевшись, я заметила, что на обеих открытках прячется текст, заполняя собой нижний левый угол квадрата. Стройные ряды строчек повторялись, как в газетной колонке, а сверху были замазаны белой краской, но недостаточно густо, чтобы надпись нельзя было прочесть.
Я готова была побрить голову налысо, если Саша никогда не имела дел с открытками из Старой Кошарни. Уж слишком похожа была стилистика оформления текста. Интересно, может ли быть наоборот: тот, кто распоряжается делами в Старой Кошарне, или же тот, кто захотел надо мной подшутить, заказал открытку у Александры? Это бы объяснило, откуда она так хорошо знает текст. Насколько я помнила другие открытки, выставленные на стене, такой прием нигде больше не повторялся.
Уткнувшись носом в стену, я смогла разобрать текст. На открытке с клубникой повторялась одна и та же скрытая строчка: «
Александра не только умела сохранять воспоминания. Она могла предвидеть будущее, как и многие v.s. скрапбукеры, обладая утонченным восприятием действительности. Сознательно или нет, создавая первую открытку, она уже предчувствовала, что за ней последует еще одна. «Вдохновлялки» не были специальностью Александры, но в ее простых, изящных открытках пряталось что-то летящее, легкое, то, что объединяло землю и небо, чтобы подарить Валентину Андреевичу садоводческое вдохновение, а его домочадцам – особенные ягоды.
Открытки-близнецы – большая редкость в v.s. скрапбукинге, где одна работа почти никогда не повторяет другую. И ведь я видела их раньше, я обратила внимание на этот белый квадрат – ну почему, почему я не вспомнила о нем сразу?
«Сладка ягода одурманит, жива ягода отрезвит», – напела Аллегра. Слава богу, на этот раз она не стала изображать Людмилу Зыкину, сбивая меня с мысли. На этот раз?! А ведь она тогда мне подсказывала, моя радость! Она пыталась обратить мое внимание именно на эту открытку.
Если бы я знала про эти парные открытки вчера, никакой Ша больше не было бы и в помине. В голове ожила вчерашняя сцена. Перед глазами стояли пятна света, порожденные загадочным «циферблатом» мнеморика, игра миндальных оттенков в глазах Александры, а руки сами собой сжимались в кулаки, вспоминая болезненные ощущения скрюченности. Если бы я только знала! Софья на моем месте почувствовала бы, что и как нужно сказать. Она бы, возможно, уловила суть этих открыток, даже если никогда их не видела. Но я не Софья.
– Аллегра, а почему ты мне прямо не сказала? Вчера, когда мы разговаривали с Александрой?
– Ты бы меня все равно не послушала, – хихикнула моя радость.
– Почему это?
– А ты меня никогда не слушаешь! Но я ничего, я не обижаюсь, – весело сказала она и напела: – А в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо!
– Когда это я тебя не слушала? – возмутилась я.
– Ты не хочешь любить Аркадия! А он такой классный, он просто прелесть. Джунтыльмен с большой буквы!
– Ну, извини, радость, я не могу любить по заказу. Что плохого я сделала твоему джунтыльмену?
– Да так, ничего. – Аллегра все еще насвистывала себе под нос свою песенку. – Изничтожила любимый плакат, ободрала чуть-чуть обоев, отправила гулять под дождем… Ну подумаешь, спит человек в ванне – с кем не бывает?
Кристофоро Коломбо, ну чего ей сдался этот Иванушка-дурачок?
– Ладно, давай возьмем другой пример. Ты хотела, чтобы Неужели получил пакетик сахара, – и вуаля, пожалуйста! Кстати, спасибо за совет, похоже, ему понравилось.
И тут Аллегра завопила так, что я подпрыгнула:
– Ты это сказала! – кричала она. – Ты это сказала! А я так ждала, так ждала!
– Что такого я сказала, радость?!
– Спасибо! Ты сказала «спасибо»! Первый раз в жизни ты сказала мне «спасибо»!
Звонкий смех эхом рассыпался по коридорам кардбука. Воздух наполнился ароматом корицы, зазвенели сотни колокольчиков, и подул цветной ветер,
