Я не могла с ней согласиться, но в тот момент впервые почувствовала к Аркадию что-то вроде симпатии.
Вместе с ножницами в ладони влилась сила. Сначала побежали мурашки, как бывает, если во сне отлежать руку, потом кожа постепенно приняла нормальный цвет и, наконец, пальцы начали меня слушаться. Какое же это было облегчение! Я с благодарностью сжала в руках любимый инструмент.
Этих нескольких минут, пока я отвлеклась, хватило, чтобы девицы воспользовались моментом. Я и глазом моргнуть не успела, как из комнаты выскочила Ра, а следом за ней и Ша. Последнюю я успела схватить за рукав, услышала треск рвущейся материи, и вскоре две фигуры в халатах скрылись в конце коридора.
Ну и фиг с ними… Кристофоро Коломбо, у них ведь моя открытка с каруселью!
– Беги за ними! – крикнула я Сергею.
– Ты что, охренела? – пробасил терминатор. – Ты кто такая, вообще?
На полу валялась порванная карточка с машиной из фольги. И когда они только успели?!
Я подхватила сумку, остатки карточки (не имею привычки разбрасывать открытки где попало), крикнула Сергею: «Извините, обозналась», – и бросилась за девицами. Аркадий поспешил за мной, а у выхода на служебную лестницу нам уже махала шваброй толстая фея:
– Они наверх побежали. Догнать их?
– Сама догоню, – рявкнула я и помчалась по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.
– А где мы? – на ходу пропыхтел сзади Аркадий, оказавшийся неожиданно шустрым.
– В оперном театре!
– Блиииииин, я в театре… То есть я хотел сказать: как прелестно, что я в театре, – умудрялся он рассуждать на бегу, дыша мне в спину перегаром.
Не могу себе представить оперу, в которой можно было бы встретить подобных персонажей. Разве что буффонаду. Через просторный зеркальный холл бежали друг за другом две девицы, полы их серых халатов развевались, полосатые гольфы мелькали в зеркалах. За ними неслась я – единственно нормально одетый человек во всей нашей компании. Туфли неприятно скользили на натертом паркете, на поворотах меня заносило как кошку, которая гоняется по квартире за мячиком. По пятам за мной шлепал Аркадий в рваных носках, не расставаясь с бутылкой пива. Замыкала нашу бегущую процессию толстая фея: смешно семеня короткими ножками, на ходу она поправляла очки, зажав швабру под мышкой. Просто маскарадный забег какой-то!
– Я тут… слышала опять… – выдохнула мне в ухо суфлерша. – Голос, который поет… контр-тенор! Он не пел, он говорил…
– И что он сказал? – Я притормозила.
– Она… не ищет своего!
– Когда? – Я снова припустила.
– Когда эта в халате полезла в вашу сумку! Вы еще обозвали ее дурой…
– Потому что она и есть дура, – фыркнула я.
В подтверждение моих слов Александра крикнула Ра:
– Да стой же ты, дура!
Но Ра только прибавила скорости. Конечно, она не свое искала в моей сумке. Только при чем тут контртенор?
– Это… к чему? – спросила, пыхтя, суфлерша. – Голос?
– Постэффект, – махнула я рукой.
Такое бывает после скрап-открыток: будто крутится в голове мелодия из фильма после выхода из кинотеатра или мерещится в ночной тьме рука Фредди Крюгера.
– Обе дуры! Стойте! – заорала я из последних сил.
Мы догнали девиц у выхода, где дверь им преградила контролерша столь суровых габаритов и с таким выражением на лице, что впечатлительной Софье на моем месте непременно примерещился бы танк, наставивший на нас дуло.
– Вы чего тут разбегались? Театр – это вам не спортзал, это – храм искусства! – громоподобным эхом прокатилось по залу. – Как вы сюда попали? Спектакль давно закончился!
Софья на моем месте наверняка пошла бы в отступление, только не я. Не обращая внимания на танкоподобное существо, я кинулась к Ра, которая все еще держала в руках мамину открытку. Увы, меня опередила Ша. Она выхватила карточку первой и сказала напарнице:
– Вот дура, зачем убегать, если у нас теперь есть открытка с каруселью?
– Сама ты дура, – огрызнулась Ра.
– Александра! – Я с трудом переводила дыхание. – Клубника… вспомни, как ты ела клубнику!
– Какая клубника, о чем ты? Умом повредилась? – Она ухмыльнулась и крутанула картонный диск, ракета и картинка с клавишами пианино уехала вниз, к голубому бархатному морю.
– В корзинке! Которую Валентин Андреевич вырастил. – Я не расслышала собственных слов.
Закружилась голова, и поплыл мир перед глазами. Пока пространство не потеряло реальные черты, я успела схватить за руку Аркадия – не хватало
