еще, чтобы он застрял в театре.
Очнулась я, уткнувшись носом в гладкую черную поверхность. Рука вляпалась во что-то склизкое и мягкое. Я глубоко вздохнула и тут же закашлялась – меня чуть не стошнило. Чем это воняет?!
Глава девятая. Верить в себя никому не запрещается
В списке разочарований моей жизни этот момент по праву занимает одно из первых мест. Не каждый день тебе предлагают увидеть, как выглядит твое собственное предназначение. Вот я поправляю тяжелые очки и беру свою визитку, исполненная волнительных предвкушений. У меня не сразу получается настроиться, и первые секунды я вижу перед собой лишь синее стекло. Наконец мне удается расфокусироваться, и к щекам приливает жар.
Сколько я ни всматриваюсь, вижу только одно: ровный белый свет, умеренно яркий, не ослепляющий. Пространство ничем не заполнено, в нем лишь тускло светится пустота.
– Эмиль, – вырывается у меня. – Эмиль, да нет у меня никакого предназначения! Я ничего не вижу!
– Сними очки, – просит Магрин.
Я делаю это и потираю переносицу. Он придвигается ближе, ставит кружку на пол и берет меня за руку. Теперь мы сидим лицом к лицу, и я ловлю себя на ощущении, будто смотрю в зеркало. Сейчас Эмиля как бы и нет, есть только одно сплошное внимание.
– Ты просто не хочешь признавать свою специализацию, – говорит он.
– С чего это ты взял? – возмущаюсь я.
Он смотрит на меня все так же внимательно, но ничего не говорит. Я понимаю, что спорить нет смысла. Это все равно, что смотреть в зеркало, уговаривая себя: «У меня нет веснушек, у меня нет веснушек». Я сдаюсь и начинаю оправдываться:
– Между прочим, я не одна такая. Вот Инга тоже до сих пор сопротивляется. Поменяться бы с ней предназначениями! Вот уж кто бы с удовольствием вскрывал тайное вместо меня и смотрел бы бесстрашно на все, что откроется. А я до сих пор боюсь действия собственных открыток. Лучше бы я дарила радость! Что может быть безопаснее?
– Боишься действия открыток? Почему? – очень серьезно спрашивает он.
– Мне кажется, что люди могут пострадать из-за них.
– Несмотря на Кодекс? – В его голосе нет и тени насмешки.
– Если я не собираюсь причинять вред намеренно, это же не означает, что ничего плохого из-за моих открыток не случится. Особенно когда речь идет о чужих тайнах.
– Знаешь, многие v.s. скрапбукеры поначалу отрицают свое предназначение, не только вы с Ингой, – говорит Магрин. – Я бы даже сказал, что у вас – еще не самый худший вариант. Вы хотя бы знаете о вашей специализации.
– Но почему так?
– Примерно по той же причине, по которой люди не сразу узнают о своих способностях v.s. скрапбукера. Одни чувствуют это в себе с детства, другие, как вы с Ингой, открывают это в молодости, некоторые – ближе к старости, а кто-то, можешь себе представить, так никогда и не узнает, каково это – работать с потоком.
– Печально, – вздыхаю я. – Какой тогда вообще смысл в жизни?
Эмиль весело смеется и снова берется за глинтвейн:
– Да в ней в любом случае нет никакого смысла. Считай, что это игра, как на компьютере. Как насчет перекусить чего-нибудь?
Был бы на его месте кто другой, я бы решила, что он шутит или издевается. И все равно я немного обижаюсь, потому что штрудель с ванильным соусом, который появляется на тарелке перед Магриным, выглядит слегка подгоревшим. Конечно же, он сразу это замечает.
– Ладно, я не шутил, но давай оставим разговоры о смысле жизни на другой раз и вернемся к нашим открыткам. Знаешь, в чем самая большая сложность моей работы?
– У всех скраперов характер не подарок? Как у меня?
Эмиль хохочет.
– Софья, поверь, твой характер по сравнению с некоторыми другими – настоящий подарок, красиво упакованный и перевязанный бантиком. Прости, я не хотел намекать на твою бывшую работу в отделе упаковки, – тут же извиняется он и продолжает: – Понимаешь, подобрать ключик даже к самому заковыристому характеру – это рядовая задача любого руководителя. Проблема в другом: люди не понимают собственной природы, не знают, кем и чем они являются. У большинства v.s. скрапбукеров есть нечто, что блокирует их способности и возможности. У всех эти блоки разные – это могут быть страхи, комплексы, предрассудки, много разных вещей, но все они сводятся к одному и тому же – тот потенциал, те энергии, которые ты видела через очки, не могут проявить себя. Они наглухо заперты внутри. Отсюда и отрицание специализации, и нежелание признавать свои способности. Одна из моих задач – как и
