бокал расплескался частью по остальным.
Иден приоткрыл глаза, Бансабира невозмутимо потянула бокал ко рту, а Энум так и замер с кружкой в руке, не зная, как поступить. Гистасп помрачнел, положив ладонь на рукоять меча. Первым нашелся тан:
– Подожди-ка, Бансабира! Тебе нехорошо?
Бану замерла, недоуменно покосившись на деда. Мгновенно отреагировала невестка Энума:
– Думаю, вы правы, дедушка. Наша родственница и правда нехорошо себя чувствует. Вы побледнели, тану. – Отставив напиток, женщина подошла к Бану и отняла у нее кружку, из которой Яввуз так и не успела отпить. – Я все-таки неплохо разбираюсь в таких вещах, давайте я вас провожу. – Женщина взглянула на Идена. Тот едва уловимо кивнул и вновь разулыбался до ушей.
– Точно-точно, мне тоже показалось, что ты как полотно, внученька, ну что ж, отдохни-отдохни. Н-да. Пожалуй, надо бы тебе поспать.
Бансабира поблагодарила родичей и пошла за женщиной. Ее сподвижники шли следом. Раду и Одхану показали комнату, соседнюю с той, что отвели Бансабире, однако телохранители не остались в ней, а предпочли сопроводить таншу до двери ее покоя. На всякий случай.
Однако у нужного помещения ничего особенного не произошло. Невестка дома пожелала всего хорошего, сказала, что следующая за покоем танши дверь ведет в покои ее командиров Гистаспа и Серта, просила при надобности звать служанок и исчезла. Бансабира несколько секунд пристально смотрела ей вслед, потом, ни к кому не обращаясь, медленно и вдумчиво кивнула Гистаспу, приказывая зайти. Последний почти незаметно огляделся, намекая на расставленных в коридоре стражников, и произнес:
– Может, лучше утром? Учитывая, что позади ужин, подобный визит стороннего мужчины может поставить вас в неловкое положение.
– Ты в своем уме? – откровенно усмехнулась Бану, открывая дверь. – В какое еще положение это может меня поставить?
И впрямь – Гистасп улыбнулся собственной глупости. Раду и Одхан остались на страже. Едва закрылась дверь, Бансабира совсем неизящно завалилась в кресло, что-то пробормотала (по-ласбарнски, сообразил Гистасп, готовый поклясться, что слова, которых он не смог разобрать, нельзя услышать в приличном обществе) и тяжело выдохнула.
– Он что, и впрямь доставляет столько хлопот? – светским тоном осведомился мужчина, взглядом указав на танский живот.
Бансабира поглядела на командира с недоверием – недоумок, что ли?
– Знаешь, будь у нас больше схожего, я бы сказала: «Сам попробуй». Но поскольку ты ограничен в некоторых… возможностях – да, ничего, кроме хлопот, мне беременность не дает. Впрочем, – поправилась танша через мгновение, – один плюс все-таки есть, если подумать.
– Какой именно? – Гистасп, с позволительного кивка танши, уселся на кровать, коль уж других кресел не было.
– Не делай вида, что не заметил. Я определенно стала больше полагаться на командиров, – хмыкнула женщина. Потом как-то враз погрустнела, встала, прошла к окну, размышляя о неведомости Кровавой Матери. Потерла подреберье, сцепила за спиной руки. Гистасп все это время сидел молча, не мешая и не сводя с танши глаз. – Нет, ты это видел? – Бану перевела на командующего взгляд и вернулась в кресло. – Они что, правда думали, что я поведусь на такую детскую уловку?
Гистасп с пониманием растянул губы в усмешке.
– Никто меня не воспринимает всерьез, – обиделась танша.
– Ну, стоит отдать им должное за настойчивость. Я думал, после попытки отравить вас вином они успокоятся. Вы нарочно послали за молоком? Проверить, как далеко готов зайти дед?
– Ну конечно, – со всей серьезностью согласилась Бану. Потом коротко взглянула на командира и с легким раздражением бросила: – Великая Шиада, разумеется, нет, Гистасп! Я просто хотела молока. Хотя и правда надеялась совместить приятное с полезным. По крайней мере, теперь я начинаю думать, что дед раздумал меня убивать.
– Это было очевидно с того момента, как он поприветствовал вас, – согласился Гистасп.
– Думаешь? – Бансабира посмотрела на соратника с недоверием.
Тот изумился:
– Само собой. Вы же и сами поня…
Рассматривая как никогда честные глаза главнокомандующей, которая совершенно точно ничего не поняла «с того самого момента», Гистасп охнул.
– Вы хотите сказать, что действовали так… как действовали, не будучи уверенной в том, что Ниитас решил во что бы то ни стало достичь соглашения?! – Гистасп выглядел не просто растерянным – он был по-настоящему шокирован.
– Да я и сейчас в это не верю ни на грош.
Гистасп, всплеснув руками, вздохнул не то обреченно, не то облегченно.
– Вы хоть представляете, насколько похожи на него?
– Я? Побойся Праматери, Гистасп.
– Я боюсь
