вопросах. Однако в подробности Замман, само собой, никогда не углублялся.
– Ты ведь знаешь, что делать, когда начнется атака? – неожиданно, перебив мужчину, спросила девушка и с силой сжала пальцы Заммана.
– Конечно, – улыбнулся Атор, разглядывая тревожное девичье лицо. – Тебе не о чем беспокоиться. – Он неожиданно для самого себя погладил невесту по щеке.
– Пообещай, что сделаешь все для того, чтобы вернуться ко мне. – Глаза девушки подозрительно заблестели, но она не плакала. Вместо этого Джайя обхватила руку на щеке обеими своими и поднесла к губам. – Ты обязан вернуться.
– Ну, раз обязан… – попытался пошутить Замман. Все мышцы свело от ее невинного поцелуя. – В конце концов, не могу же я ослушаться приказа царевны Далхор.
Джайя смотрела не моргая, отчего у Заммана уже раз десять нутро перекрутило. Пожалуй, сегодня спать с ней в одной комнате будет тяжелее обычного…
Замман не успел додумать, когда понял, что девушка сама целует его. Редкий случай. Устоять мужчина не мог.
– Подожди, Джайя. – Замман отстранился, тяжело дыша, удерживая невесту обеими руками – одной за талию, другой – чуть ниже.
Девица сидела у него на коленях, обхватив крепкие плечи. Взгляд обессмыслился. Халат давно сполз на пол, Джайя осталась в тончайшей сорочке на узеньких лямках, и теперь Замман, отрываясь от губ невесты, мог целовать обнаженные плечи и даже ключицы, когда девушка, заходясь, закидывала назад голову.
– Нам нужно остановиться, – прохрипел Атор. Голос безбожно сел. Чтобы не смотреть в зовущие к неизвестному глаза Джайи, Замман перевел взгляд ниже. Приоткрытые губы, господи, тоже не то. Еще ниже – ключицы… Со стороны мужчина увидел собственную руку, дрожащие пальцы которой коснулись выпирающих костей и впадины между ними.
– Почему? – запинаясь, спросила девушка.
Господи, она еще и говорит! Зачем?! Нет чтобы просто послушаться…
– Я не хочу гнаться за этим… так, – заставил себя выговорить Замман, чувствуя, как от напряжения ломит в паху. – Пусть лучше эта ночь станет моей наградой за победу.
Джайя взяла в руки голову мужчины, заставляя смотреть себе в лицо.
– Тогда пусть она лучше станет твоим обязательством, Замман. Ты ведь не посмеешь оставить меня одну после того, что случится? Только не ты, – помотала головой.
Что за девчонка… Кажется, такая тихая, робкая, слово сказать боится, а в итоге не заметишь, как следуешь за ней. Так всегда было.
– Джайя, это неблагоразумно, – сделал последнюю, совершенно неубедительную попытку Замман. – Если твой отец узнает…
Джайя едва не зарыдала, и Атор замолчал, утешая ее поцелуем. Что ж, если она уверена…
…У Джайи были маленькие и очень упругие груди, аккуратный мягкий живот, стройные ноги с изящными ступнями. Закусывая губы, тонкая, как осинка, красавица прижималась к любимому мужчине, который первый раз в жизни так наслаждался близостью.
Аттар, столица Западного Орса (хотя сейчас уже непонятно, почему его зовут Западным, ведь никакого восточного давно нет, и только в легендах слышны упоминания), возвышался в условиях тяжелых непрекращавшихся войн с другими городами-государствами древности и множеством полукочевых горских племен. Его стены были выше и толще, чем в любом другом городе западной половины континента. Его зернохранилища и резервуары были заполнены так, чтобы выдерживать двухлетние осады. При таком раскладе у аданийцев не было шансов скоро овладеть городом, но беженцы из захваченных провинций и пара предателей, имевших счеты к царской семье, сделали свое дело. Запасы иссякали быстро, а в одну из ночей неожиданно ворота в город открылись.
Когда подошел срок Аттара, когда последний штурм привел наконец к падению городских ворот, у орсовцев еще оставались силы и остатки еды. Видимо, Алай Далхор оказался не так горд, как о нем говорили. Да и Агравейн архонский оказался не таким безбашенным рубакой, чтобы пустить своих головорезов в разбой. Железногривый запретил беспричинно грабить, убивать и насиловать. Три тысячи архонцев (из былых четырех), которых он привел еще с родины, поддерживали репутацию легендарного героя, умерив аппетиты. В конце концов, по заслугам воздастся каждому – по вполне конкретным заслугам вполне определенно и воздастся, не понаслышке знали бойцы. Первый день, что ли, под знаменами Железной Гривы?
Однако почему-то все пошло наперекосяк.
Сарват, несмотря на уговоры Даната и других военачальников, хлынул в ворота столицы с девятью тысячами аданийцев и бросился в воинский разгул. Агравейн, который вошел в город первым и уже далеко продвинулся, не имел возможности помешать, да и в общем-то прознать о том, что творилось за спиной. В конце концов, города не сдаются просто так – всегда найдутся те, в ком патриотизм говорит слишком громко и кто непременно кинется на врага с мечом, даже если командование решило иначе.
А следом за оголтелыми аданийцами Сарвата, которые кинулись мстить за матерей, отцов, сестер и братьев, в столицу Орса, как в гонг, ударил другой враг.
