— Вещи при нём были?
— Вещей много было. Автомат хороший, патроны, полный рюкзак добра всякого.
— А что-нибудь необычное? Ну, такое, чего ты не видала ни разу.
Ольга задумалась.
— Пистолет у него чудной был. Навроде ПМа, только ствол толстый-претолстый.
— Нет, не то. Вспоминай.
— М-м… Больше ничего не припомню. Но я же мельком видела. А что ты ищешь?
— Кабы знать…
Тем временем телега под чутким руководством Ольги выехала к берегу и остановилась против большого дощатого плота на жестяных буях.
— Нужно вон ту штуку запустить, — указала она на небольшой покрытый брезентом предмет с правого борта.
Я взял лошадей под уздцы, завёл на плот и откинул полог. Под ним оказался дизель с лебёдкой, что меня немало обрадовало, развеяв опасения на счёт нецелевого применения моей мускульной силы. С третьей попытки дизелёк запустился, чихнул и, чадя, принялся наматывать стальной трос на катушку. Когда тот поднялся над водой, плот отчалил и неспешно двинулся к противоположному берегу.
— Расслабься, — посоветовал я сжавшейся в комок Ольге, за спиной у которой улёгся Красавчик. — Он сыт.
— Это ведь не один из наших? — спросила она, чуть дыша.
— Нет, не из ваших. Звать Красавчиком.
— Ручной?!
— Ну, я бы так не сказал. Гладить и кормить с руки не рекомендую.
Красавчик, смекнув, что стал объектом обсуждения, поднял голову и недовольно засопел.
— А можно… — Ольга сглотнула и продолжила дрожащим голоском: — Можно, он ляжет подальше от меня?
— Без проблем. Красавчик, дружище, будь добр, сдрисни под телегу. Дама смущается твоей близости.
Но гордое животное лишь надменно повело мордой и отвернулось.
— Э-э… Ничего не выйдет. У него, похоже, другие планы.
— Тогда я отойду, — сделала Ольга попытку отползти в сторону.
— Это лишнее. Красавчик может обидеться. К тому же, он не любит пустых мельтешений, как, впрочем, и я.
Девчушка снова сглотнула подступивший к горлу ком, и обречённо замерла на месте, готовясь, вот-вот быть порванной в куски. По чумазым щекам, прокладывая новые борозды, покатились слёзы.
Ненавижу плачущих детей. Они трясутся, корчат жуткие гримасы и издают слишком много шума. Это отвратительно.
— Слушай, — легонько пихнул я Олю в плечо, — завязывай, кругом и так полно воды. Я взял тебя провожатым, а не на корм Красавчику. Значит, так и будет. Нравится тебе или нет, он останется рядом. Но ты можешь на него просто забить.
— Забить? — повторила она, всхлипнув.
— Ну да. Забить. Насрать, плюнуть и растереть, положить болт…
— Болт?
— Господи… Тебе старшие не объясняли таких простых вещей?
— Нет. А теперь… теперь я — старшая, — Ольга последний раз всхлипнула и решительна утёрла сопливый нос рукавом, совладав с эмоциями. — Кто он такой?
— М-м?
— Тот, который убил мою маму и брата.
— А, так это были… Его зовут — Ткач. Алексей Ткачёв в девичестве. Наёмник.
— Почему ты идёшь за ним? Он и твою маму убил?
— Нет, вряд ли.
— Что-то украл у тебя?
— Это уже ближе к истине.
— Он не похож на местного. Издалека пришёл?
— Да, протопали мы с ним немало. От самой… Издалека, в общем.
— И как там, вдалеке?
— Что, дальше Березников не бывала?
— Нет. Отец говорил — дальше только лес полный чудищ. Во все стороны лес. А там, где леса нет, мёртвые города, в которые лучше вовсе не соваться. Но сам-то в Пермь ходил, — добавила она слегка обиженно. — Правда это?
