мелочи, основное сделано, и все проблемы за легионера никто не решит. Дальше — сам, только сам.
Глядя на счастливое и ошарашенное лицо Марка, Алексу подумалось: трудно теперь будет убедить людей императора, что ламы отказали в универсальном средстве увеличить летучесть дворянства.
— Не знаю, как благодарить… Я твой должник на веки вечные… Как ты это сделал?
— Никак. Честно. Доходчиво объяснил, что ты справишься. Всё. И ты справился.
Выдыхая морозные клубы пара, здоровяк направился к казарме.
— Надо отметить… Нет! Надо худеть. Если я и с брюхом так поднимаюсь, то в нормальном виде сдам лётную норму прим-офицера.
— А то и фалько. Давай в тепло.
Внутри хорошее настроение у покорителя неба чуть увяло.
— А я сообщу тебе не очень приятную новость.
— Что-то с Ианой?! Она пострадала за ламбрийское происхождение?
— Пострадала, но не из-за этого.
— Говори. Не томи!
Алекс так штурхнул более крупного товарища за отвороты мундира, что тот закачался.
— Была ранена на войне. Оправилась только к тому злосчастному балу, где ты не придумал ничего лучшего, как пригласить на танец Эльзу Мейкдон. Теперь она объявила о помолвке с чистокровным синьором.
— Терон?!
— Да… Будь любезен, убери руку с эфеса шпаги. Он — наш товарищ.
Марк рассказал подробности. Дело не ограничилось треугольником Иана-Алекс-Терон. В рыжеволосого певца без памяти влюбилась Ева Эрланд, пленённая его песнями по дороге из Аделфии в Леонидию. Тот представил её Марку, не оставшемуся равнодушным.
— Словно нас кто-то проклял, дружище. Клянусь Святым Эстинуарием, даже с умыслом невозможно запутать ситуацию сильнее. Иана… не буду уверять, что любит тебя, но её что-то гложет. Отдаёт нашему другу руку, но не сердце. Моя Ева сохнет по Терону, а я вообще в стороне. Никому не нужный, безродный увалень.
Не поручусь, что умысел не имел места, решил Алекс. Слова герцогини на балу врезались в сознание. Если не мой, то ничей… Устроила личную жизнь… Фактически сама призналась в кознях.
Но помолвка ещё не замужество, хоть и очень серьёзный шаг. Тея дала слово пойти под венец, отказ от него — против законов чести.
— Марк, твой статус вырастет. Ты будешь не просто фронтовой офицер, но полноправный дворянин, благородный. Тей Маркус Тэйлс — звучит?
— Да… Если Ева это оценит.
Алекс едва удержался, чтобы не процитировать какую-нибудь банальность из репертуара Горана. Нет, если речь идёт о любви — пошлости не место. Так и до реплик Мейкдона можно докатиться, о «настоящей» мужской дружбе.
— Где они сейчас Иана, Ева, Терон?
— Ева в семейном особняке Эрландов, на правом берегу Леонии. Иана живёт у неё. Терон… Если его нет в казарме, завершил дневную службу и со всех ног бросился туда, петь сладкоголосые песни в надежде охмурить Иану, а на самом деле только мучая Еву.
— Клянусь всеми чертями ада… Ты вхож туда?
— Вхож. Но не зовут.
— Я зову. Идём!
По заснеженным улицам они добрались за четверть часа. По пути Алекс спросил:
— Ты хоть раз пробовал объясниться с Евой?
— Нет. Боюсь — бесполезно.
— Я совершил ту же глупость. Сейчас исправлю, чего бы оно ни стоило.
— Там Терон. Он зол, ревнив. И очень сильный боец.
— Страшнее ламбрийского дирижабля, полного стрелков с винтовками? Марк, мы не испугались тогда! Почему должны бояться нашего старшего товарища и двух самых очаровательных девушек в мире?
На этой волне настроения они ворвались в гостиную.
— Алекс! — выдохнула Иана, распахнув чёрные огненные глаза.
— Алекс? — в голосе Терона ни капли тепла. Скорей сожаление: почему ты не околел в горах.
— Марк, никогда не видела тебя таким, — Ева единственная заметила перемену в своём воздыхателе.
Отбросив церемониальные правила этикета, более того — плюнув на обстановку, окружение, присутствие соперника, Алекс приблизился к Иане и взял её руки в свои.
