через кружева манжета.
Нужно срочно наложить повязки, пока кровопотеря не стала серьёзной. Но накатило жутчайшее равнодушие.
Терон мёртв. Или умрёт. Иана сдержит слово. Тогда зачем всё это?
Особняк в Леонидии — не задний двор трактира в глуши. За нарушение правил дуэли полагается тюрьма, третья за два года. Задание императора провалено. Мейкдоны торжествуют. Проиграл по всем статьям. Прости, Иана!
Перед глазами поплыло, подёрнулось белой мутью. Офицер рухнул рядом с телом своей жертвы.
Ева забилась в истерике, с трудом удерживаемая Марком. Иана упала на колени около двух бездыханных мужчин. Она любит одного, её обожают оба… И оба лежат в луже крови.
Лучшие молодые синьоры империи ради неё готовы биться насмерть и умирать! Почему же она так несчастна?
Глава тридцать четвёртая
Один прогноз Алекса сбылся. Он очнулся в тюремной камере, от холода.
Камзол наброшен на плечи, но не застёгнут, что не удивительно: левая рука прибинтована к туловищу, вокруг которого тоже кокон. Сильно пахнет лекарским снадобьем.
Надо же? Сколько был без сознания? Успели и перевязать, и арестовать.
Стражник убедился в бодрости пленника, принёс поесть. Да, соизволил ещё сообщить, что мрачные серые стены принадлежат городской тюрьме.
Подкрепившись, Алекс более тщательно осмотрелся. По условиям содержания — нечто среднее между одноместным покоем в замке Мейкдона и жутким ламбрийским узилищем. В общем, сносно, но удовольствия от пребывания ни малейшего.
Лёгкий на помине фиолетовый герцог оказался первым посетителем.
— Знаете ли, Алексайон, как часто средний икарийский синьор сидит в тюрьме? Один из пятидесяти, не более раза за всю жизнь. Дерётся на дуэли один-два раза, почти всегда — не насмерть, удовлетворяясь ранениями. Никогда не покидает страну. Не тонет в океане. И уж точно не летает на дирижабле. Невольно задаюсь вопросом: откуда вы такой взялись, скандалист?
— Из Северной Сканды, синьор!
— Браво, что не теряете чувство юмора.
— Моё положение безнадёжно? Лишение офицерского звания и ссылка?
Вельможа присел на край топчана.
— Полагаю, отделаетесь гораздо легче. Лекарь утверждает, что ваш противник выживет.
— Дьявол его задери! Но это же хорошо…
— Определитесь, синьор.
Алекс заметался из угла в угол по камере, игнорируя проснувшуюся боль под бинтами.
— Как просто всё было полтора года назад. Или правильно, согласно законам благородства, или подло, мерзко, неприемлемо. Столичная жизнь сломала ориентиры. Почти любое явление можно трактовать так и эдак. Терон поступил бесчестно, использовав моё отсутствие, вызвал меня на дуэль, наказать его — хорошо. Но убивать его не хотел, всё же бывший товарищ по легиону. Иана поклялась не выходить ни за кого из нас замуж в случае убийства соперника, я не прикончил рыжую гадину. Сохранил шансы? Как бы ни так, она по-прежнему с ним обручена. Небось — выхаживает, жалеет, человек из-за неё пострадал, хотя по справедливости ему место в соседней камере, его же вызов.
— То есть дуэлью вы не разрешили ни одну проблему, создав новые, — подытожил герцог.
— В мою жизнь постоянно вмешивается ваша супруга. Комбинация с Тероном и Ианой — её рук дело, она сама хвасталась на императорском балу. Но я не могу воевать с женщиной! И чем ответить — не знаю.
Мейкдон уже откровенно смеялся.
— Эх, северный провинциал, а вам никогда не приходило в голову, почему я, имеющий сына, похожего на меня как две капли воды, без всяких сомнений в отцовстве, женатый на молодой даме, одной из самых ярких красавиц в империи, вдруг начал предпочитать общество мужчин? Да потому что однажды произошло событие, после которого я не желаю подпускать к себе женщину на револьверный выстрел, а она была в центре того события, самая близкая, самая доверенная и, как мне хотелось считать, самая преданная и порядочная. Каюсь, тогда не нашёл в себе сил её умертвить, а теперь она играет по правилам, блюдя мои основные интересы. Не оставляет надежды стать если и не императрицей, то хотя бы матерью императора. В общем, не подаёт нового повода.
Алекс остановил бег. Мужчины меняют ориентацию, только если расположены к перемене, никакое женское вероломство само по себе не станет
