Она так и не узнала, кто был тем невидимым собеседником: живой человек или призрак одного из замученных людей. Он назвал себя Обреченным и еще добавил, что все ныне живущие обречены на мучительную гибель.
А это еще откуда? Ах, да. Так кричала сумасшедшая на Пушкинской, прежде чем штурмовики застрелили ее. Но не только это, женщина кричала что-то еще…
Гончей стало нехорошо. Даже тошнота подступила к горлу, и свет перед глазами померк.
Нет, надо бежать отсюда. Бежать и поскорее! Никаких сомнений! Но как это сделать без Майкиного согласия, а согласится ли она удрать после того, как пообещала Стратегу свою помощь?
Гончая взглянула на прикорнувшую рядом девочку, но не решилась ее разбудить. Во-первых, Майка только что уснула. А во-вторых (и это было самое главное!), она боялась разочаровать только что обретенную дочь своим предложением, потому что догадывалась, как та на него отреагирует. Бегство – не всегда способ выжить, иногда это просто трусость.
Внутренняя борьба с самой собой никак не отражалась на лице Гончей. Даже сверхпроницательный Стратег не догадался бы, какие вихри бушуют в ее голове.
А вот док не умел скрывать свои эмоции.
– Скоро ужин, – заметил он, ни к кому не обращаясь, хотя и так было ясно, что имелось в виду.
Ему и не ответили. Брамин-геофизик с головой погрузился в собственные записи, одноглазый дремал, привалившись к стене, Майка по-прежнему сладко спала, свернувшись в гамаке у Гончей под боком.
«У мамы под боком», – поправилась она. Ощущать себя мамой было непривычно и чертовски приятно. Гончая даже улыбнулась.
Док по-своему истолковал ее улыбку.
– Здесь вам не Рейх, госпожа Валькирия! – сердито сказал он. – У красных все по расписанию. Опоздал на ужин – ходи голодным.
– А они уже поставили вас на довольствие? – лениво спросила Гончая.
Зря спросила. Дока словно прорвало.
– Довольствие?! – с визгом воскликнул он, словно она его в чем-то обвинила. – Да вы хоть знаете, что за дрянь нам здесь приходилось есть?! У нас в Рейхе собак лучше кормят! Я нисколько не преувеличиваю! Красные и сами жрут, как скоты, и других…
– Скоты, говоришь? – оборвал дока скрипучий голос.
Одноглазый как раз сидел лицом к доку, а Гончая и не заметила, когда он успел проснуться. Хотя, может, он и не спал, а лишь притворялся, прищурив свой единственный глаз. Как бы там ни было, он разобрал последние слова дока.
– А ты, значит, не скот? – одноглазый легко поднялся на ноги и двинулся на доктора. Контузия и ранение не лишили его сил, в чем убедилась Гончая, наблюдая, как он качает приводные рычаги дрезины наравне с Палачом. – Конечно, не скот. Ты же из Рейха, сука!
С этими словами одноглазый выбросил вперед кулак (правый, вопреки своему прозвищу) и впечатал его в физиономию дока. Тот не потерял сознание, хотя выбери одноглазый точкой удара подбородок, это бы наверняка случилось, но все его лицо залило кровью, которая брызнула и из разбитого носа, и из расквашенных губ. Каким-то образом кровь попала доку даже на лоб и на волосы.
Док не заголосил лишь потому, что от боли потерял дар речи. Гончую не раз били по лицу, и она догадывалась, что доктор сейчас чувствует. Он лишь моргал и очумело пялился на своего обидчика.
– Моя бы воля, я бы вас всех, суки, спалил вместе с вашим поганым Рейхом, – признался одноглазый и замахнулся снова.
Док в ужасе отшатнулся, но лишь споткнулся об ящик, на котором сидел, и упал на него. В последний момент одноглазый передумал и смазал барахтающегося на ящике доктора раскрытой ладонью по уху. Хорошо смазал. От такого удара вполне могла лопнуть барабанная перепонка.
У дока, видимо, наступил шок. Только поэтому он не заголосил на весь подвал, а лишь клацал зубами. Наблюдатели тоже молчали: брамин изумленно, Гончая заинтересованно.
– Мама, он же его убьет, – пискнула проснувшаяся Майка.
– Не убьет. – Гончая оценивающе прищурилась. Судя по расчетливости ударов, одноглазый не ставил такой задачи.
– Все равно! Останови его!
«А стоит ли?» – подумала Гончая. Док так старательно создавал для себя комфортные условия существования. Даже убил для этого человека ее руками. Теперь для разнообразия узнает, каково жить в метро вне зоны комфорта.
Но Гончая заметила, как доктор смотрел на Майку на платформе. Если бы она не знала дока раньше, то решила, что тот смотрит на девочку с уважением. И он привел ее туда вопреки запрету Стратега. Выходит, вмешаться все-таки стоило.
Чтобы не терять времени, Гончая выхватила из кармана собственные наручники.
