– Пусть друг друга перемолотят. – Яна устремилась к опрокинутому письменному столу. За ним остановилась, разглядывая стену. Алекс подобрал несколько листов со знакомым логотипом «Вектора», рассматривал их и краем глаза следил за Яной. Она провела ладонью по обоям, что-то придавила, повернула – прямоугольный кусок обшивки повернулся на шарнирах, открывая темную металлическую дверцу сейфа.
– Ага! – удовлетворенно сказала Яна и полезла в карман за отмычками.
Швед вяло спросил:
– Алекс, что вычитал?
– Здесь хозяйственные накладные. Жаль, но, не зная, что именно зашифровано под этими аббревиатурами, понять будет непросто. А то и невозможно. Реактивы… стальной прокат, механизмы – я не знаю, что это за марки. Электроника какая-то?.. А здесь стройматериалы, цемент, кирпич, арматура, опалубка… Однако количества у них – будь здоров!
– Это для полигона, его перестраивали, – объяснил Швед. – Что за полигон, не помню. Строительство там шло непрерывно, это было. На очередном этапе назвали мутантов файтерами. Бонапарт в первом поколении файтеров был самым способным. У него под череп вживлен чип, своего рода приемник. У меня в шлеме передатчик. Этот, который сейчас ношу, – старая модель. Когда я руководил десятью файтерами, что-то разогревалось, иногда слишком сильно. До сих пор ожоги остались. Один раз случилось во время тренировки, в такой момент, что я не сразу переключился. Когда десять павианов у тебя в башке, воспринимаешь реальность несколько иначе. А потом очнулся, мой шлем дымится… Больно было, я заорал, эмоции через край, передатчик отказал – и файтеры вышли из-под контроля. Едва удалось их перебить. После этого перевели испытания сюда. И шлем инструктора изготовили с более качественной изоляцией. Я тоже сывороткой стимулировался. Первый подопытный человек. Посчитали, что с павианами прошло успешно, можно и людей попробовать «улучшить». Сыворотка много побочных свойств имела, в том числе и повышала экстрасенсорную восприимчивость. Одного чипа мало, нужно, чтобы мозг был способен к контакту. Для этого я и начал сыворотку принимать, а потом уже пошло и пошло. Начальство видит результат: я тоже в файтера превращаюсь, когда вхожу в боевой режим. Учредили новый проект – уже с людьми в начале цепочки, не с павианами. Вот я и был первой попыткой.
– А почему ты? Твоя-то роль какая? Ты же специалист по древней Скандинавии?
Алекс подошел к Шведу и выглянул в окно. Отсюда до самой стены тянулась ограда, внутри которой, похоже, и располагался тот самый полигон. Угадывались забетонированные углубления, ржавые стальные бочонки, еще дальше – что-то похожее на небольшой танк, еще какая-то техника… позади открытого пространства возвышалась кирпичная башня.
Швед тяжело вздохнул.
– Не помню. Знаю, что сам не удивлялся. Нормальным казалось, что я боевой подготовкой занимаюсь. – И, не меняя интонаций, тем же равнодушным тоном продолжил: – Внизу, под лестницей, есть дверь. Я заметил, когда Яна позвала. И там на полу пятна. Вроде кровь и вроде свежая. Может, кто-то из пришлых прятался от файтеров? Надо бы глянуть.
На минуту стало тихо, потом перестрелка вспыхнула снова – затрещали автоматы, несколько раз хлопнули пистолетные выстрелы, потом одна за другой, с короткими промежутками, трижды рванули гранаты. Когда грохот разрывов смолк, стало тихо.
– Неужели конец? – пробормотал Алекс.
– Ура, – сказала Яна.
Ей удалось открыть сейф. Алекс пошел посмотреть, что прятал хозяин кабинета.
– Это что? Деньги? Старые… – Яна стала извлекать один за другим разные предметы. – Ерунда какая, зачем это? Может, для каких-то химических экспериментов? А здесь… Ну вот, хоть что-то…
Хозяин кабинета хранил в сейфе вещички, представлявшие для него особую ценность: «глок» с парой обойм, несколько электронных ключей, помеченных эмблемой «Вектора», две упаковки презервативов, початую бутылку французского коньяка, пачки денег, в основном американские доллары. Еще там была тетрадь, вернее подшитые в папку машинописные листки. Швед собрался вниз, и Яна торопливо стала укладывать добычу в рюкзак. Взяла все, кроме денег. В Мире Выживших старая валюта ни к чему. Тетрадь она милостиво протянула Алексу:
– Держи. Только уговор: расскажешь, что там написано.
Алекс взял бумаги и побежал догонять Шведа, который уже топал по лестнице вниз. Не хотелось оставлять его одного, пока память в таком неустойчивом состоянии. Увидев КИБО-3, Швед начал узнавать место и припоминать, что с ним здесь было. Но прошлая жизнь, до его странной работы на «Вектор», по-прежнему оставалась для него тайной. Но, может, одни воспоминания повлекут за собой другие, более давние?
Швед остановился перед дверью, ведущей под лестницу, она была приоткрыта, и на полу перед ней действительно темнели пятна, похожие на засохшую кровь. Кто был здесь ранен, не определить, бесы-файтеры имели привычку уносить все тела с собой. Куда? Должно быть, в питомник, о котором говорил Швед. Питомник в центре объекта. Видно, придется заглянуть и туда.
Яна сбежала по лестнице и сердито сказала:
– Куда вы торопитесь? Там полно запертых кабинетов, их тоже можно обшарить. Может, там найдется что-то интереснее, чем у этого хозяйственного начальника? Он цементом занимался, а мы найдем сейф того, что за науку отвечал. И у него сыворотка, от которой обезьяны в бесов превращаются. Вы прикиньте, сколько могут отвалить за средство, которое делает тебя сильнее в сто раз?
