– ?С удовольствием.
Порывшись с минуту между стопками книг, великан извлек откуда-то из-под них перо и лист чистого пергамента:
– ?На, держи.
Джерид сел за стол и приготовился писать.
– ?Здесь сказано: «У нас есть возможности и средства. В несколько дней мы могли бы избавиться от пяти тысяч, а затем похоронить их в море. Это можно сделать с легкостью и тайно. Подтверждаю, что в городе достаточно подземных ходов, чтобы осуществить ваш план. Я имею в виду старые спасательные туннели, которыми наш возлюбленный древний город сам предлагает нам воспользоваться для удаления ужасной бородавки с его сияющего лика». Остальное неразборчиво, возможно попорчено сыростью.
Закончив читать, Джарро поглядел на Джерида:
– ?Кажется, я сообщил тебе неприятную весть, румель?
Джерид глубоко вздохнул, обдумывая услышанное. Скатал пергамент, на котором только что писал, и сунул его во внутренний карман мантии.
– ?Джарро, ты прекрасно справился. Огромное спасибо за твои труды.
«Пять тысяч мертвецов? – металось между тем у него в мозгу. – Что это за чертовщина такая? Неужели кто-то на самом деле планирует устроить такое в городе? И если да, то зачем Совету убивать пять тысяч?»
– ?Где ты взял этот документ? – Великан протянул Джериду его пергамент.
– ?На самом верху, что мне и не нравится, – отвечал тот.
– ?Ты, румель, скажи мне, вы живете дольше людей, ведь так?
– ?В три или в четыре раза. А что?
– ?И поэтому в инквизицию почти не берут людей? – Даунир лениво тронул себя за клык.
– ?Чем следователь старше, тем лучше, ведь мы помним давние преступления. Нам лучше известны городские нравы. Так мы сами объясняем себе причину, однако существует легенда, что такой обычай был введен людьми и румелями с самого начала, чтобы предотвратить соперничество между двумя видами, основавшими город. Нас, румелей, мало в Совете, и тем более лестна уступка, по которой нам отдано право блюсти закон.
– ?Я и сам так думал, но услышать от тебя подтверждение было приятно. Я накапливаю факты, как губка – воду.
– ?Может, тебе не повредило бы слегка размяться.
– ?Я и собираюсь.
– Трист… – Следователь Джерид заглянул в кабинет помощника – крошечную комнату с каменными стенами, без окон. Только на столе, за которым сидел молодой человек, горела лампа.
Трист оторвался от документа, над которым работал:
– ?Джерид, пожалуйста, входите. – Трист встал и сделал приглашающий жест рукой.
Румель вошел, заглянул за дверь и плотно закрыл ее. Сел, оказавшись рядом с блюдом жареной саранчи. «И вечно он жует, а сам строен как ива, пропади он пропадом».
– ?Что пишешь, что-то важное?
– ?Да нет, проверяю финансовые отчеты одного из малых казначейств Совета. Ищу следы передвижения крупных сумм, которые могли бы нас заинтересовать. – Заметив выражение лица Джерида, он добавил: – Судя по вашему виду, вы что-то задумали.
Джериду очень хотелось обсудить то, о чем ему только что поведал даунир, но не сейчас. Помощник Трист не та фигура, кому можно доверить нечто столь… значительное. Кроме того, у Джерида были опасения на его счет.
– ?Возможно, ты сумеешь мне помочь. У меня есть новые идеи касательно убийства советников. Похоже, мы были на верном пути с самого начала, когда подозревали ту проститутку, хотя ничего серьезного против нее у меня нет. – И Джерид изложил ему свои последние соображения.
Трист откинулся на спинку стула, резкая тень от лампы легла ему на лицо.
– ?Похоже, тут стоит покопаться, но что именно вы имеете в виду?
– ?Я хочу, чтобы ты походил за ней какое-то время, – объяснил Джерид. – Понаблюдай за ней пару дней.
– ?А вы сами что, заняты?
«А с ним держи ухо востро, хитрец какой», – подумал Джерид и раздраженно дернул хвостом:
– ?Да, занят. Мне нужно найти мотив, так что ближайшие дни я проведу в Совете, изучая их деятельность.
– ?Ладно, – сказал Трист. – Начну сегодня, попозже.
Весь остаток дня Джерид просматривал свои записи, пытаясь понять, во что все это выливается. Решив побаловать себя, он уселся в любимом бистро за угловой столик, заказал сладкую выпечку и чайник горячего можжевелового чая. В конце концов, его нынешнее занятие требовало раскрепощенной гибкости ума, чему совершенно не способствовали стены инквизиторского кабинета.
На него вдруг накатил приступ безумного страха.
