– ?Правда? Ты это не просто так говоришь? – Язык у нее опять начал заплетаться. Он знал, что действие наркотика продлится еще некоторое время.
– ?Нет, я не просто так говорю, – продолжал он. – Я хочу посмотреть и другие.
– ?Но… – Ее голос прервался.
Он чувствовал, что она борется с действием саннинди и что за этим скрыта какая-то тревога. Она разрывалась между желаниями отогнать его прочь от картин – он ясно видел это по ее глазам – и угодить ему всем, чем только можно, поделиться с ним всем, что у нее есть.
Но ему было безразлично.
– ?Я хочу увидеть твои картины, – настаивал он.
Она стала расшнуровывать корсет.
– ?Нет, – приказал он и мягко перехватил ее запястья.
Сначала она как будто смутилась, потом ответила ему ядовитой улыбкой.
Без слов она сумела выразить всю ненависть к нему.
– ?Ты красивая женщина, Туя, – сказал он, чтобы успокоить ее. Меньше всего ему сейчас нужна была сцена. – Но по-моему, нам не стоит делать это теперь, ты ведь не хочешь. – И он слегка толкнул ее, чтобы она упала на кровать.
Она вздохнула, прикрыла глаза и осталась лежать, по-прежнему в корсете.
Трист вернулся к холстам и открыл еще один.
Он даже отшатнулся, потрясенный. Синяя фигура выступала из ткани холста, поднимаясь и опускаясь, словно чья-то бурно дышащая грудь. Никакой определенной формы у нее не было. Некоторое время Трист смотрел на нее. Ему хотелось расспросить о ней Тую, но он решил, что пока рано.
Очень осторожно он открыл следующую картину, вид города из окна. Ничего примечательного. Не сводя глаз с пульсирующей синевы предыдущего холста, он стянул покрывало с четвертого.
И тут же отпрянул, невольно прижав ко рту ладонь.
Туя по-прежнему лежала на кровати и глядела в потолок. С искаженным от ужаса лицом, Трист вглядывался в изображение перед ним: это был расчлененный труп, который почему-то казался совершенно живым. Сердце – или что-то похожее на него – билось в его разъятом нутре, и красные струйки, может быть даже кровь, засыхали, стекая по холсту. С остатков его лица на Триста, не мигая, уставился один глаз.
Оглядевшись, он схватил пустой подсвечник и ткнул им в тварь на холсте. Она слегка пошевелилась, словно уходя от его нажатия.
«Что за чертовщина? – удивился Трист. – Неужели оно… живое?»
– ?Что ты… делаешь? – раздался вдруг голос Туи у него за спиной. В руке она сжимала нож, его острие было направлено на него. – Отойди от них! – прошипела она.
Действие наркотика, видимо, ослабевало, и быстро.
Трист медленно поднял руки и пошевелил пальцами. Пытаясь скрыть панику, он произнес:
– ?Эй… я ведь только взглянул на твои картины… Они замечательные.
– ?А теперь иди к кровати. – Она рассекла ножом воздух, словно подчеркивая свои слова. Вид у нее был смешной: с ножом и в одном корсете.
Он сделал, как она приказала. В сапоге у него был нож, но ему пока не хотелось вытаскивать его. Куда лучше было бы подчинить себе ее мысли, если только удастся проникнуть в ее мозг. Именно этому учили палачей – работать не с видимой частью личности, а проникать чуть глубже.
– ?Я не хочу ничего плохого, Туя, – сказал он, заметив, что глаза у нее еще сонные.
Она ответила ему неуверенным взглядом, и он понял, что она сама не знает, что ей делать дальше. Нож она держала ближе к себе, а значит, нападать не собиралась.
Судя по всему, эти чудовищные картинки имели для нее особый смысл.
– ?Расскажи мне о своем искусстве, – попросил он.
Переводя взгляд с нее на ее создания и обратно, он заметил, что они продолжают пульсировать. Она тоже повернулась к ним, и он не растерялся. Тем же подсвечником, которым тыкал в картину недавно, он ударил ее по голове, и она упала, но продолжала некоторое время стоять на коленях, так что ему пришлось хладнокровно нанести еще два точных удара по затылку.
Она застонала и рухнула ничком.
Нет. Не этого он хотел, она сама его вынудила, вот и пришлось прибегнуть к таким методам. Поставив подсвечник, он принялся шарить в ящиках ее ночного столика. Выбросив оттуда пару ремней, он крепко связал ее по рукам и ногам. Хватит уже ходить вокруг да около на цыпочках. Тут дело серьезное, и пора выяснить, что еще она задумала.
Он молча вышел из комнаты, бросив последний взгляд на ужасные холсты.
Час спустя связной на Гата-Сигр снабдил Триста новой порцией саннинди, достаточной для более длительного разговора с Туей.
