– ?У него все в порядке. – Трист сел и налил им обоим рома. Протянул ей самокрутки, заботливо приготовленные заранее.
Она взяла одну:
– ?Спасибо. Ужасная привычка. А как у него дела с женой, они помирились?
– ?Да, снова вместе. – Трист поставил бутылку. Похоже, новость ее не на шутку обрадовала. «Странно, – подумал он, – разве можно жить чужим счастьем?»
– ?Приятно видеть, как торжествует старая любовь, не то что когда чужие люди прибиваются друг к другу, лишь бы пережить Оледенение. – Вынув из кармана новую самокрутку, она зажгла ее от пламени свечи. – А вы здесь зачем, за мной следите?
Трист даже поперхнулся, глядя на сцену:
– ?Если бы. – Он посмотрел ей прямо в глаза и тут же отвернулся. – Нет, я просто убиваю свободный вечер. Вы же знаете, как это бывает.
– ?Виллджамурские вечера, – вздохнула она, выдыхая дым. – Мне кажется, это сам город навевает такое настроение. Столько людей вокруг, и всем на тебя плевать. Абсолютно всем.
– ?Мрачновато.
– ?Что мрачновато – город или то, что я говорю?
Тристу это понравилось. В ней определенно был шарм, даже несмотря на меланхолию, а может, и благодаря ей.
– ?Возьму-ка я нам еще бутылочку. – Он жестом подозвал официантку.
Девушка выслушала заказ, ответила профессиональным полукивком-полуулыбкой и пошла выполнять заказ.
Трист спросил у своей собеседницы:
– ?Как она, на ваш взгляд? Хорошенькая?
Когда Туя обернулась, чтобы посмотреть девушке вслед, Трист протянул руку и подсыпал немного саннинди в ее напиток.
Женщина пожала плечами:
– ?По-моему, ничего, но вы могли бы выбрать и получше.
– ?Обычно я довольно привередлив, так что все дело, должно быть, в холодной погоде, как вы и говорите. – Он поднял свой стакан. – Выпьем за первых встречных.
Она сухо рассмеялась и выпила вместе с ним.
Полчаса спустя они уже были у Туи. Долго карабкались на верхний уровень, на улице было скользко. Ее уже клонило в сон из-за саннинди. В квартире было темно, когда они вошли, и Трист зажег лампу. Она разгорелась, осветив многочисленные безделушки, статуэтки и старинные украшения, торчавшие буквально из каждого угла. «Что ж, жизнь этой женщины так пуста, надо же ее хоть чем-то заполнить», – подумал он.
Тем временем в силу вступил побочный эффект порошка, и женщину потянуло на плотские удовольствия, но Трист не спешил воспользоваться ситуацией. В конце концов, он ведь имеет дело с подозреваемой в убийстве двух городских чиновников высочайшего ранга.
Одна из дверей, ведущих на балкон, была приоткрыта. В комнате сильно пахло краской, и Трист подумал, что это сделала Туя, чтобы слегка проветрить. Он шагнул к двери, чтобы отгородиться от вечной зимы. Окружающий мир снаружи сократился до двух световых точек. Все были там, где им положено: в постели, в тепле. Вдруг с улицы донеслась чья-то болтовня, два клинка звякнули друг о друга, вспыхнул смех. Наверное, два юнца пробуют себя в искусстве владения мечом.
Туя повалилась на кровать, сжимая голову руками. Взглянув несколько раз на Триста, она начала освобождаться от одежд. Пока она была занята, он решил пройтись по комнате и осмотреться, вдруг удастся найти что-нибудь самому. Не зная, с чего начать, он направился к холстам, составленным в углу и накрытым тряпкой. Что ж, в конце концов, единственным ключом, обнаруженным Джеридом, была краска.
Кроме больших холстов, поставленных на пол, там было еще несколько на мольбертах и около дюжины поменьше сбоку. Все их покрывал большой кусок плотной материи, и, приподняв ее край, он увидел изображение животного, которое не смог опознать. Что бы это ни было, лап у него явно было многовато. Весь его облик наводил на мысль о чем-то примитивном, а еще он почему-то вселял явное беспокойство.
– ?Ты… ты не хотел бы остаться на ночь? – дрожащим голосом начала Туя.
Закрыв глаза, она лежала на половине большой кровати, из одежды на ней был только корсет. Трист ясно видел уродливый шрам на ее щеке. Проигнорировав ее, он продолжал изучение картин.
– ?Ты красивый, – хихикнула она. – Мне бы понравилось, если бы ты сделал это со мной. Ну, давай. Ты же сам знаешь, что хочешь. Все вы, мужчины, одинаковые.
– ?Может быть, – сказал Трист. – Минуточку.
Вдруг она села:
– ?Что ты делаешь? Не смотри на них. – Толчком она оторвалась от кровати, ее босые ноги разъехались на гладком плиточном полу, и она упала ему на руки. Опуская ее на кровать, он подивился тому, какая она тяжелая. – Не надо на них смотреть, – повторила она.
– ?А почему нет? – ласково проговорил Трист. – По-моему, ты замечательная художница. Вот я и хочу поближе познакомиться с твоим талантом.
