– Врешь!
– Сарой клянусь!
Вместо ответа мне достался многозначительный скептический взгляд. Ну а что? Я должна была попробовать.
К счастью, мензурку опустили, и она быстро унеслась к товарищам. Надо будет поощрить за пережитый стресс. Наклеечку новую сделать или цветочек туда поставить.
– А теперь, моя дорогая ведьма, – хмыкнул Фолкрит, спускаясь, – мы поговорим о том, что я нашел на втором этаже. А именно о складе одежды, алхимических приблуд и двадцати парах, чтоб ее, обуви! Ты что, живешь в моей лавке?!
Я сделала самые честные на свете глаза и отчаянно замотала головой. Глаза были такие круглые и такие искренние, что Дрэвис даже поверил. Секунды на две, не больше, потому что в следующий момент спустился на первый этаж и молча, но безапелляционно указал мне на ближайший стул.
Чувствуя себя ребенком, принесшим грозную запись в дневнике, села и вздохнула.
– Ну? Объясняться будешь?
– А чего объясняться? – пробурчала.
– Ну то есть присутствие в лавке, которая торгует продуктами, твоего спального места – это нормально?
Наверное, он был прав.
Хотя живут же владельцы лавок над торговыми залами. И булочник живет, и мясник совершенно точно живет! Почему я не могу спать на втором этаже, да еще и аккуратненько?
– Я осторожно.
– Осторожно? А ничего, что второй этаж вообще не предназначен для жилья?
– Там есть душ…
– Для персонала!
– Я персонал!
– Ты меня запутала. Кексик, что ты здесь делаешь, я в последний раз спрашиваю?
– Живу…
У мужчины чуть пар из ушей не повалил. Нет, все-таки палку я перегнула. Сначала доставала его в ресторации, потом шоколадом накормила. Вот сироп мятный он сам выхлебал, никто не заставлял, и он там случайно оказался. А остальное я. Талант не пропьешь.
– Какого… прости за выражение, ты здесь живешь?
Молчу. Угрюмо, уставившись в пол, молчу.
– Кексик.
Молчу, ибо не кексик.
– Ведьма.
Уже ближе, но все равно молчу – что сказать, еще не придумала.
– Гринвильд!
И никаких идей…
– Дейзи.
– Ну вот так вот.
– Собирайся. Отведу тебя домой.
– Не пойду.
– Что значит «не пойду»? – разозлился Фолкрит. – Ты не можешь жить в лавке.
– Я туда не вернусь. Я там больше не живу, и точка.
– Час от часу не легче. Хорошо, а где ты хочешь жить?
– Сниму комнату или дом.
– Что мешает?
– Пока не нашла.
– Значит, поживешь с родителями. Все молодые девочки живут с родителями, и ничего страшного с ними не случается.
В этот момент я совершенно ясно осознала, что еще миг – и придется ночевать на улице. К родителям я не собиралась возвращаться совершенно точно, а если меня выгонят из лавки и я не смогу найти жилье, то останусь на городской площади и, может быть, отвоюю у бездомного какую-нибудь скамеечку.
Надежды на то, что Фолкрит сжалится, было мало, но я все равно подняла на него глаза и тихо сказала:
– Мне некуда идти. Совсем.
