коротким жестом заставила его замолчать.
Фехтовальщик, который всегда гордился своими тренированными чувствами, понял, что рядом с ней он глух и слеп. Сам он слышал только шум ветра и моря, колокол на каком-то корабле, скрип открываемых ставней на соседних улочках.
– Мастер Мартинез, – сказала женщина, – могу я попросить у тебя медальон с тенеукоротом?
Он молча вытащил его из кошеля. Легион приложила укорот к глазу, и сразу же, по дрожанью ее брови, Арахон понял, что что-то идет не так.
– Полагаю, нам следует поспешить, – сказала она, вытягивая шпагу.
– Почему?
– Потому что там начали без нас.
Арахон вырвал из ее руки кружок и заглянул в укорот. Мир по ту сторону превратился в туманное пятно. В дрожащем и колеблющемся от судорожного дыхания отверстии он видел блеск клинков и сталкивающиеся в полумраке фигуры.
В подвале шел бой.
Арахон выругался. За четверть часа до восхода солнца эта худшая и страннейшая ночь в его жизни решила посмеяться над ним еще раз.
– Бежим! – крикнул он, выхватывая шпагу.
Легион кивнула, и спустя миг они уже бежали плечом к плечу в развевающихся плащах, стуча каблуками о скользкую от росы брусчатку.
– Погодите! Подождите меня! – жалобно прохрипела Саннэ, но оба они исчезли за поворотом.
ХХ
Цеховой дом бондарей некогда был жемчужиной квартала. Выше на этаж от жилищ вокруг, он высился на развилке двух улиц, вгрызаясь клином в торговую площадь. Позади, на подворье, стояли деревянные бараки с мастерскими, склады древесины, смолокурня. Было это еще в давние времена, до войны, когда одним из важнейших экспортных товаров в столице считалось вино, перевозимое караками в северные порты. Но времена – и вкусы – изменились. Когда подошла к концу война с халифами Востока, а страны в том регионе восстали из руин, Северу больше по душе пришлось густое флорентинское вино и сладкие напитки с анатозийских равнин. Терпкие, горьковатые сорта с сухих, словно бумага, холмов, окружавших Сериву, покупали уже не так охотно.
Гильдия бондарей, что во времена наибольшего расцвета насчитывала двести ремесленников и слуг, начала постепенно клониться к закату. Трехэтажный дом ушел в землю – или, вернее, улица подле него поднялась – так что двери его оказались ниже уровня мостовой. Низкие домики по обеим сторонам от него уступили место каменным домам, чьи крыши шли вровень со зданием гильдии. Обнищал и весь квартал, а потому фронтонный вход в цеховой дом частично замуровали, заменив его маленькой железной калиткой. Выбитые окна заколотили досками. Кто-то даже отбил рельефы с амурчиками, державшими бочки. Наконец эту странную древнюю руину купил за бесценок некий Джордано Биттруччи, дворянин из провинции, который перебрался в Сериву и основал здесь фехтовальную школу.
Когда И’Барратора вместе с напарницей добежали до фасада дома, его калитка была уже выбита, а изнутри доносились звуки драки. Они оба без колебаний ворвались внутрь, перепрыгнули через двух умирающих, лежавших в прихожей, и оказались в длинном темном зале. Некогда собирались здесь слуги, а нынче в помещении стояли деревянные манекены для фехтовальных тренировок.
Шел бой. Четверо рубак в тренировочных костюмах пытались выжать из зала двух упорно защищающихся людей в черных вамсах с вышитыми знаками Светлого Капитула. Под одной из стен лежал связанный Эльхандро Камина, сквернословя и извиваясь, словно рыба. Рядом с ним замер испуганный Джахейро.
Иоранда тоже была здесь – в самом конце зала, подле лысеющего человека в шелковой дворцовой одежде. Увидев Арахона и Легион, мужчина вздернул ее с пола, а потом, ухватив словно щит, начал отходить к двери, к задней комнате, откуда тоже доносились звон клинков и крики.
Арахон выругался и кивнул напарнице.
Они бросились в водоворот боя. Прежде чем они столкнулись с противниками, еще один из бойцов инквизиции упал на землю, судорожно схватившись за горло, из которого брызгала кровь. Его товарищ был удивлен появлением неожиданных союзников, но, обмениваясь ударами с блондином, которому на глаз было лет шестнадцать, запоздал с квинтой, получил рубящий удар в висок и рухнул со стилетом меж ребер.
Арахон и Легион ворвались между учениками школы и расправились с ними в несколько мгновений. И’Барратора понял, что более умелых адептов он уже заколол в Каса Вилетта. Во время боя он уголком глаза наблюдал за своей напарницей. Она пользовалась тем самым эклектичным стилем, что и ее родственница, однако была несомненно лучше нее.
Он начинал беспокоиться всерьез.
Два последних бойца отступали в сторону дверей.
– Займись ими, – крикнул И’Барратора Легион, а сам присел над Каминой. Отложил в сторону рапиру.
– Ты ранен? – спросил он.
– Нет. Взяли нас за несколько секунд, я едва за оружие успел ухватиться. Прости, Арахон…
– Не извиняйся. Бери Джахейро и беги наверх, по аллее Фуэрреро, – И’Барратора разрезал ему путы. – По дороге встретишь девочку. Блондинку, дочку
