сильно сокращённом виде, но всё-таки… Понимаешь, если в стране и обществе всё в целом хорошо, или, по крайней мере, – терпимо, перевернуть структуру власти «сверху» вот так сразу довольно тяжело. Нет, может получиться, если все в правительстве договорятся… или будут уничтожены – но выльется это в серьёзные потрясения в обществе, вплоть до революции «снизу». И хуже будет всем. Только безумец, дабы потеснить брата из лучшей комнаты, способен разрушить собственный дом… Сейчас власть Императора над согражданами не в законном праве – кроме места военного лидера в случае угрозы всей Империи, и не в богатствах и землях, полученных родом Рюриковых за время единоличного правления, и даже не в нас – верных слугах. Сам народ желает слушать и слышать своего монарха – только потому работает Лазурный Дворец и другие… имперские социальные службы. Убрать Юрия и его детей и родственников – особенно если физически устранить – и заговорщики получат вместо страны кипящий котёл. Война, которой они так стремятся избежать, начнётся тут же – наши… соседи по планете не упустят свой шанс, пока мы слабы. Так что по большому счету ничего лично моему сюзерену и его семье не грозит: «партия мира» сможет заставить монарха снять с себя оставшиеся военные полномочия и распустить институт Дворцов – по крайней мере официально, а армия – поможет физически «запереть» в пределах Запретного Города, сменив внешние части личной гвардии. И всё. Вот почему промолчали чиновники от минобороны, пропустив приказ – больше власти себе, меньше – контролирующей независимой силе за спиной: не это ли предел мечтаний? То же самое и здесь, на Полигоне – старшим офицерам просто объяснили, может быть, даже честно, что именно от них требуется: не предательство, не измена родине, а просто ещё одна… назревшая за семьдесят лет реформа. Понимает – или поймёт, если заговорщикам удалось сохранить тайну до сих пор – это и мой Император: о да, он может кинуть клич и поднять верных на свою защиту – не только слуг, многие простые люди откликнутся… И начнётся гражданская война. Вот почему Юрий никогда этого не сделает. Вот что поняла Анна из добытой тобой информационной сводки.
– …Один вопрос, – после заполненной тяжёлым вязким молчанием паузы, я всё-таки решил его задать, – почему вы это говорите мне, здесь и сейчас. Зачем всё это рассказали?
– Ну, тут всё просто, Егор, – совершенно по-простому хмыкнул Дмитрий и даже руками развёл. – Я чувствую, что ты единственный, кто может повлиять на ситуацию… И я не согласен с её высочеством, что нужно выбрать «наименьшее из зол». Вообще не уверен, что «пустить всё на самотек» – будет наименьшим злом. И извини, что обращаю твоё внимание на этот выбор… И прости за невольный пафос, но судьба Великой Империи сейчас в твоих руках. Не знаю, как так получилось, но… тебе придется сейчас что-то решать.
50
Если разговор ведет опытный манипулятор, обычному человеку сложно понять, что его просто используют… До того, пока надобность в твоих услугах не отпадёт. Однако то ли Соломин посчитал меня совсем уж кретином, что вряд ли, то ли… Не знаю. С другой стороны, даже такой, бесхитростный и прямолинейный, перевод стрелок меня изрядно ошарашил. Не только меня.
– Что-то не сходится… – я обнаружил, что на мне скрестились взгляд всех присутствующих, и понёс первое, что пришло в голову: – Если заговорщики выбрали такой вот «мягкий вариант», то почему все эти нападения? Ведь Анну пытались по-настоящему убить – и активно пытались! И меня, и Жаргал. И лабораторию уничтожили, и самолет сбили…
– Демонстрация, что «партия мира» готова идти на серьёзные действия – в случае чего, – пожал плечами имперский аудитор. – А ещё – замазать кровью «союзника» в лице Ордена Равновесия, обеспечивая полноценную лояльность на всякий случай, и одновременно устранить конкурентов, если я правильно понял, о какой лаборатории речь. «Острая» фаза операции подразумевает потери, что поделать… А заговорщики точно знают, что в случае успеха Юрий пошёл бы на уступки всё равно: гибель дочери (даже если он узнает правду) и гражданская война – выбор, думаю, тебе очевиден. Тем более, если получалось, они старались действовать мягко: уверен, что генерала Мамедова даже не били, да и по окончанию конфликта его просто отпустят… На пенсию, досрочно.
Так. Всё. Очевидно, что у «Джеймса Бонда» хватит правильных слов на любой мой вопрос.
– И что я должен решить? – глядя в упор на посланника Лазурного Дворца, переспросил я прямо. – Убивать или не убивать тех, кто просто выполняет приказ, и на что даже наследница Императора лично не решилась?
Анна вздрогнула, но промолчала.
– Не знаю, – безмятежно отозвался Дмитрий. – Я даже не знаю, что ты можешь сделать, знаю только, что можешь. К сожалению, соответствующего опыта в остановке армий у меня, гражданского лица, нет – мне просто нечего тебе посоветовать.
Гражданское лицо, мать твою… А я, по-твоему, кто? И кто у нас тут вообще военный?
– Света?
Блондинка никак не хотела встречаться со мной взглядом. Наконец, глядя в сторону, она тихо призналась:
– Там… где-то мой отец. Но он бы сказал – стрелять. Вызвал бы огонь на себя. «Родина – важнее семьи»…
Да шайтан вас всех забери!
– Анна! Тебя же учили… хоть чему-то про войска, как наследницу, – я поймал себя на том, что чуть ли не умоляю девушку. – Я – обычный программист, понимаешь? Как я могу такое… решать один?!
– Обычный программист, допущенный к разработке секретного проекта, и приемный сын бека Тогжана Абишева, – принцесса смотрела на меня сверху вниз. Я заметил, как дрогнули брови Соломина – видимо, это был жест удивления. – Самый обычный школьник, с допуском к управлению двумя прототипами
