как человек, осознающий собственную смертоносность. – Отдыхайте, графиня. Если понадоблюсь, я внизу.
– Ого, Парва, – пробормотала Кара, когда Эдвард закрыл за собой дверь. – Ну и навела же ты здесь шороху, а?
Гостиная оказалась большой, словно сцена в вест-эндском театре. Через огромное окно во всю дальнюю стену открывалась панорама Лондона-за- Стеклом.
Гребень за гребнем фронтоны и крыши вздымались, словно буруны шиферного океана. Зловещей формы высотки дотягивались до сюрреалистических высот, а рано заходящее зимнее солнце окрасило облака оранжевым. Прекрасная импрессионистская мечта о городе, воплощенная не в красках, но в кирпиче и камне, бетоне и стекле.
Каре потребовалось немало времени, чтобы отвести взгляд. Моргнув и вздрогнув, она продолжила обследовать квартиру.
Весь ее далстонский дом уместился бы, пожалуй, в половине одной комнаты. Темные половицы устилали толстые белые ковры, на которых стояло несколько удобных на вид диванов, но гостиная все равно казалось мертвой – не спасал даже зияющий проем камина.
Матовая стальная лестница вела в мезонин, оказавшийся Парвиной спальней. Спальня и гостиная были укомплектованы до отказа заполненными барами. Видимо, Парва не нуждалась в липовых документах, чтобы утолить вновь обретенную жажду. Что еще лучше, в углу нашелся аккуратно задвинутый письменный стол с клавиатурой и плоским экраном компьютера.
Бросив «тревожную кнопку» на один из диванов, Кара села за стол, нажала кнопку включения питания, и, когда экран посветлел, почувствовала, как перехватило горло: с монитора на нее смотрела Парва.
Видео стояло на паузе. Судя по ракурсу, его записали на веб-камеру, установленную на рамке монитора, в который Кара сейчас смотрела. Шевельнув «мышкой», девушка нажала «Воспроизвести».
– Милорды, леди и джентльмены, – сказала видео-Парва. Треск из динамиков делал ее голос призрачным. Она выглядела сосредоточенной, словно репетировала речь. – Добро пожаловать на Розыгрыш двухсот четвертой Стеклянной Лотереи. Я Парва Хан, графиня Далстон, и я счастлива… – она запнулась, нахмурившись. – Блин,
– Графиня Далстон? Серьезно? – пробормотала Кара. – Вот подстава.
Свернув окно плеера, она полазила по папкам на рабочем столе, но там не оказалось никаких сохраненных файлов.
Девушка сидела, барабаня пальцами по столу, и наблюдала за бледным отражением в полированной поверхности. И тут в голове всплыли слова сенатора Кейс: «Ты бы и сама нашла ее в интернете за четыре секунды».
Знакомых иконок не нашлось, так что Кара потыкала наугад, пока не обнаружила нечто похожее на веб-браузер.
…двести четвертая Зеркальная Лотерея…
…ты лицо Стеклянной Лотереи…
…тирании Зеркальной Лотереи придет конец…
Кара опустила взгляд на клавиатуру. Буквы на клавишах, разумеется, оказались перевернуты. Поджав губы, она застучала по клавишам и, когда в браузере появилось набранное справа налево
На экране появилось Парвино лицо. Не было никаких заголовков с названием лотереи или причудливых баннеров. Очевидно, улыбающаяся зеркальная сестра Кары, покрытая шрамами, была единственным брендом, в котором нуждалось событие. Сверху располагались три ссылки, набранные изящным отзеркаленным каллиграфическим шрифтом.
Девушке потребовалось некоторое время, чтобы разобрать зеркальный шрифт, потом она кликнула по ссылке «История» и забубнила под нос:
– «Основанная сто четыре года назад сенатором Говардом Брэмблом, Стеклянная Лотерея стала одним из самых желанных мероприятий Лондона-за- Стеклом: более чем вековая благотворительная традиция, сделавшая Симулярхию столь любимой частью городского наследия. Читайте вступительную речь сенатора Брэмбла здесь».
Кара кликнула на ссылку. Под изображением обладателя усов, которыми гордился бы даже йети, в сюртуке и с париком на голове, обнаружилась куча отзеркаленного текста. Сперва Кара никак не могла сосредоточиться, но чтение на удивление быстро начало казаться естественным.
«Сограждане, сегодня я обращаюсь к вам, отягченный уверенностью, которую, я знаю, многие из вас разделяют. Я говорю, чтобы выразить это чувство, но хочу сделать больше, чем просто дать ему голос; я хочу придать ему форму и плоть. Хочу дать ему лицо.
Вот о какой уверенности я говорю: те, кому в нашем городе повезло меньше, не должны оставаться без надежды в силу обстоятельств их отражения или отражения их отцов, произошедшего задолго до них. Зеркальнорожденные или естественнорожденные – никто из нас не выбирал, как прийти в этот мир, но мы заключили этот странный чудесный город в наши сердца и руки и сделали из него то, что выбрали. Теперь мы должны сделать то же самое с
