В смысле…
Горлышко бутылки звякнуло о стакан в нетвердой руке Эспель. Она отхлебнула, и кубики льда стукнулись друг об друга.
– Кто-нибудь говорил, что ты слишком много пьешь? – поинтересовалась Кара.
Эспель опустила стакан.
– Пара человек, – опасливо призналась она. – Время от времени. Что, миледи хочет к ним присоединиться?
Кара ущипнула себя за переносицу, выдавливая улыбку.
– Нет, миледи не хочет, – ответила она. – Но твоя подруга – она может.
Эспель сглотнула:
– Мы подруги, мэм?
– Наверное, – пожала плечами Кара. – Я бы не позволила никому другому меня красить.
Эспель издала лающий смешок, но Кара не шутила. Она откинулась на плюшевую белую обивку и закрыла глаза. Ей предстояло подумать, решить, что делать дальше, но широко раскрытые разделенные глаза Гарри Блайта продолжали вспыхивать в памяти, обращая в прах любые попытки связно мыслить. Она убеждала себя, что ничего не могла сделать для его спасения.
Ничего, кроме как прямо на месте признаться, кто она.
Раздался стук: наверное, Эспель поставила тяжелый стакан на стол, – потом скользящий звук: что-то тяжело двигалось по деревянным половицам. Кара не открыла глаза, услышав мягкое шуршание ног по ковру: фрейлина подошла к ней.
– Тогда, – тихий голос Эспель лился из пространства у нее над головой, – дружба за дружбу: должна сказать вам, графиня, что вы выглядите ужасно.
– Правда?
– Нет, не так: вы выглядите сногсшибательно… но, по вашим меркам, сногсшибательно – это весьма так себе.
– Так ведь и день, выражаясь твоим языком, выдался весьма так себе, – пробормотала Кара.
– Почему бы нам не подумать, что можно с этим сделать?
Кара почувствовала, как по ее затылку заскользили пальцы. Она слегка напряглась, а потом снова расслабилась, когда большой палец Эспель начал кружить по узелку мышц у основания ее шеи.
– Эспель?
– Да, графиня?
– Почему Пэ-О Гарри Блайта на него напало?
Кара услышала, как Эспель сглотнула, прежде чем ответить:
– Потому что ненавидело его, графиня. Оно было его противоположностью, антиподом. Его
– И вам пришивают такие штуки? К разумам и телам? – недоверчиво переспросила Кара. Она сжимала кулак, пока ногти не впились в ладонь. Вспышка- воспоминание о колючках. – Как вы это терпите?
– Это цена, которую мы платим… – Эспель сникла.
– За красоту? – спросила Кара, вспомнив слова Дрияра.
– Нет. – Одна из рук Эспель отодвинулась, и Кара представила, как она касается своего симметричного лица. – За выживание. – Ее голос немного огрубел, пальцы напряглись на Карином затылке.
Кара открыла глаза и посмотрела вверх.
Эспель стояла позади нее, держа в свободной руке нож верхолаза. На долю секунды лезвие дрогнуло, а потом метнулось вниз. Кара не думала, не говорила, не тратила время, пытаясь блокировать удар. Ее рука выстрелила вверх, быстро, словно управляемая колючей проволокой, выбрав кратчайшее расстояние до цели: раскрытая ладонь ударила Эспель в челюсть.
Блондинка отшатнулась, ударившись о сервант, и осколки разбившейся об пол вазы звякнули, словно пронзительные колокольчики. Кара попыталась подняться, но Эспель, качнувшись вперед, прижала ее к дивану. Лезвие устремилось к Кариному лицу. Кара инстинктивно вскинула руки, хватая запястья нападающей и пытаясь их выкрутить, но Эспель оказалась слишком сильна. Нож уколол Карино горло. Она невольно подавила крик.
Что-то черное выделялось на белой обивке: «тревожная кнопка», выданная ей Эдвардом, застряла между двумя подушками возле коленей. Кара хотела дотянуться до нее, но обе руки были заняты, удерживая метящий в шею нож. Стиснув зубы, она подогнула ноги, развернув бедра к спинке дивана, и опустила левое колено на черную кнопку.