— Здорово! Слышь, повезло тебе, что жив остался.
— Повезло. Ну, ранения, конечно, имею… — молодой фронтовик вдруг схватился за грудь и закашлялся.
— Эй, эй, — испугался шофер. — Ты чего? Ты чего это? Может, тебе и курить-то нельзя?
— Да, врачи запретили, — откашлявшись, парень улыбнулся и подмигнул. — Но уж очень хочется! Иногда не отказываю себе… А здесь у вас хорошо — солнышко! Не то что у нас, в Ленинграде — когда в поезд садился, такой дождяга полил!
— Нам бы ваши дождики, — забравшись в кабину, водила махнул рукой. — Ну, пока, ленинградец. Доброго отдыха.
Усмехнувшись, молодой человек подхватил в левую руку чемоданчик и неспешным шагом направился к колхозному рынку, на котором чем только не торговали! И свежевыращенной клубникой, и желтой черешней, редиской, укропом, луком, ну и конечно — рыбой: всякой, на любой кошелек и вкус. Свежей, соленой, копченой…
Заметив пивной ларек, парень в синих галифе не отказал себе в удовольствии — купил вяленой тараньки, взял на разлив кружечку, пристроился к круглому столику:
— Мужики, свободно у вас?
— Давай, давай, располагайся. Из каких мест к нам?
— Из Ленинграда.
— Ого! Как там город-то, стоит?
— Стоит, а что ж, — молодой человек с наслаждением отхлебнул пивко. — Вкусное тут у вас пиво. И недорогое — пять рублей всего.
— Недорогое? Ну, это кому как.
Невольные собутыльники незнакомца — сельские вислоусые «дядьки» в одинаковых соломенных шляпах — одновременно покачали головами и хитровато переглянулись.
— Да-а… пыво у нас хорошее. Меня Тарасом кличут, Тарасом Иванычем, а можно и просто — дядько Тарас, а это вон — кум мой, Левонтий.
— Очень приятно. Василий.
— И нам приятно, Вася. Ты что же, из отдыхающих? По профпутевке?
— Из отдыхающих, — согласно кивнул молодой человек. — Но без путевки. Знакомые сказывали — у вас тут можно комнату в частном секторе снять.
Дядьки переглянулись еще более радостно и разом сказали:
— Можно! Повезло тебе, Вася, что ты нас встретил.
— А что? Комнаты сдаете?
— Не мы. Но есть одна гарная тетка… Она тебе сдаст, недорого. У самого моря почти что. Ты насколько к нам-то?
— Так, до конца отпуска — на две недели точно.
— Тогда ты вот что, — забеспокоился дядько Тарас. — Вы тут пока пывко попейте с Левонтием, а я зараз. Поищу Глафиру… она тут, на базаре, клубникой торгует… Я зараз, швыдко.
Селянин вернулся быстро, не один, а с дебелой женщиной лет пятидесяти, в расписной украинской кофте, широченной юбке со складками и в тупоносеньких чоботах. Вероятно, это и была та самая Глафира.
— Комнату ищете, молодой человек? — Широкое добродушное лицо женщины при виде молодого человека озарилось самой искренней улыбкой. — Так я вам сдам. Дешево! Как не сдать такому гарному хлопцу! Вот, прямо сейчас и пойти можем. Покажу вам все, понравится — так и сговоримся. Как зовут- то? Василий? Меня можете тетей Глашей звать. Ну идем, идем, чего тут стоять-то? Пыво с этими можно долго пить.
— Мужики, — Василий подмигнул дядькам и, сбегав к ларьку, принес две пенные кружки. — За мое здоровье выпейте… Помогли все ж.
— О, це дило! — одновременно кивнув, селяне столь же дружно сдули душистую пену.
Тетка Глафира проживала в небольшом, но весьма уютном домике, как и у всех здесь — глинобитном, с дощатыми удобствами во дворе, где, кроме грядок с картошкой, помидорами и клубникой, еще росли абрикосы, вишни и сливы.
— Вот эта вот комнатка вам, Василий… не знаю, как по батюшке-то?
— Да ладно вам, тетя Глаша, чай не велик князь — и на «ты» можно.
— Ну и славно. Тогда располагайся — не буду мешать, побегу на рынок. Ничего, что окошко на улицу?
— Наоборот, хорошо даже.
— Ничего… тут у нас не шумно.
— Ой, тетя Глаша… подождите. Я с вами обратно до рынка пройдусь, прикуплю кой-чего.
— Если продукты какие — так у меня все свое, об этом не беспокойся. А водку лучше в сельмаге брать… да и то — горилка, чай, сыщется. Если хорошо попросить.
