отдавать на растерзание холодам хозяйскую собственность. Расположенный несколько на отшибе от обширной усадьбы работорговца, этот загон, скорее всего, был уже собственностью приказчика, а не купца. Или приказчик просто его арендовал — что вернее.
И расхаживал, расхаживал по двору, распоряжался — сидевшему напротив, в корчме, Ратникову все хорошо было видно через распахнутые настежь ворота. Только вот сидеть было холодно — на открытой террасе, да еще в мусульманской харчевне ничего хмельно не подавали, только щербет, и Михаил, морщась, выпивал уже третью кружку.
Ворота были распахнуты, потому как со двора, верхом на кауром коньке, только что выехал Окунь Рыбаков. Даже обернулся в седле, помахал приказчику да крикнул… что-то типа, чтоб приказчик помнил. А что помнил? Бог его знает.
Приказчик — сутулый и худой человек непонятной национальности лет тридцати на вид — также помахал в ответ и, поплотнее запахнув кафтан, зашагал к дому…
Створка ворот со скрипом дернулась…
— Стой, стой, — поспешно обернулся приказчик. — Не закрывай, не надо. Сейчас придут.
— Кто придет, господин?
Да-а… для этого слабосильного парнишки-раба и приказчик был господином.
— Кто надо, тот и придет. Не твое дело, пес… Вот тебе!
Вытащив из-за пояса плеть, Иштым несколько раз хлестнул незадачливого невольника по спине. Хлестнул, впрочем, без злобы, а просто так, для порядка — поучить слегка.
Ага…
Ратников вытянул шею — вот, кажется, и тот, кого тут ждали. Какой-то сивобородый дед. Ясное дело — верхом, но лошаденка убогая, тощая. Ишь ты… какой важный клиент.
— Эй, бача, Иштым-джан здесь ли?
— Здесь, здесь, господин. Идем в дом.
— Не надо в дом, — приказчик тут же спустился с крыльца.
И о чем там они болтали дальше, Мише слышно не было — слишком уж тихо говорили. Да и зачем им кричать на всю улицу?
О чем они там сговаривались, неизвестно, однако вскоре сивобородый старик выехал за ворота, да не один: рядом с лошаденкой, привязанный за руки, бежал босой парень. Что же получается — Окунь Рыбаков привел к своему подельнику или компаньону рабов — подержать… а тот их распродает потихоньку? Так получается?
Получается — так. Если особо не думать, а все принимать, как видится.
Но Ратников-то давно на веру ничего не принимал… вот и здесь — незамедлительно вскочил на коня да поехал за стариком.
Жутко интересно было — что эта за босой парень? Может, знает чего?
— Помочь чем? — Корягин, как и всегда, не пускал дело на самотек и появился вовремя.
— Переговорить бы с тем парнем.
— Сделаю… В Корытовой корчме жди.
Кондотьер привел туда босоногого невольника минут через двадцать после того, как Михаил, с удобством расположившись в гостевой зале, выпил кружечку бражки.
— Вот он. Разговаривай, а у меня еще дела, — усадив парня на лавку, хмуро бросил Корягин. — Потом прогони, а лучше — убей. Мне он ничего не сказал и почему-то подумал, что я буду пить его кровь!
— Пить кровь? — Ратников сразу насторожился и, едва кондотьер ушел, велел парню заголить руку до локтя.
Ага… есть!
— Что это у тебя за дырочка на вене? Откуда?
Белый, как полотно, невольник испуганно хлопнул ресницами.
Глава 13
Зима 1246 года. Сарай
ДЯДЯ МИША И СКАЗОЧНИЦА
