— Спокойной тебе ночи, мир радости и добра.
Солнце еще не село, но Атрамир уже управился со всеми делами, с какими хотел, и даже с теми, что не предполагал… Молодой волхв снова усмехнулся, вспоминая возмущение убегающей русалки, бросил штаны и рубаху через плечо, быстро поднялся по веткам-ступеням в свое спальное гнездо в кронах лип, нырнул в гущу меха — трех сшитых из заячьих шкурок покрывал, завернулся в них и лег на краю слабо качающейся плетеной комнатки, наблюдая за тем, как рыщут от камышей к камышам утки, не в силах выбрать удобного места, как ласточки собирают на высоте поздних комаров и мошку, как крупные черноспинные сазаны отправляются к отмели попастись среди зеленой тины, а солнце, пробираясь меж облаков, медленно опускается к дубраве за озером.
Отсюда, с высоты, растущая рядом с деревней дубрава казалась совсем близкой.
Атрамир закрыл глаза и плавно, словно в летнюю озерную воду, погрузился в глубокий безмятежный сон…
«Война, война, война!!!»
Молодой волхв зевнул, приоткрыл глаза, поймал взглядом скачущую с места на место хохлатую свиристель и повторил:
— Война, — освобождая ее слабенькое сознание от чужой навязчивой мысли.
Птичка, избавленная от ноши, радостно шмыгнула на волю. Атрамир же перевернулся на другой бок, опять зевнул и повторил принесенную весть еще раз:
— Война-а… Война?!
Волхв рывком поднялся, глянул наружу, на озеро. Но оно, покрытое туманом, мирно спало в лунном свете, словно закутанное в белесый пуховик.
— Какая война? Откуда? С кем?
На памяти Атрамира рипейские роды дважды участвовали в судебных битвах. Один раз — по поводу смерти семи заозерных детей во время рыбалки, когда несчастные родители обвинили рипейцев в установке сетей на чужих ловах, и еще раз — из-за спора по поводу принадлежности все тех же ловов, но уже пять лет спустя. Первый раз рипейцы одолели, второй — уступили.
Случилось с разными соседями и еще несколько поединков. Почти все — из-за девушек. Однако на них разные роды собирались лишь как зрители, и даже пировали за общими столами.
Но война? Битва без срока, без места и без определения воинов, гостей и судей? Войны существовали только в легендах из седой полусказочной древности! Как вообще в современном, благородном и высокоразвитом мире может начаться война?
Война…
Молодой волхв плохо знал, как полагается поступать в таком случае хотя его учили. И альвы сказывали, и в деревне пару раз пожилые воины просвещали. Однако всерьез Атрамир подобные приготовления не воспринимал.
«Если вдруг кто-то нападет без правил и начнется настоящая война…»
Кто нападет? Заозерники, борейцы, хруломы? Или народ волотов с гмурами в подмогу? Какая ерунда! Чего ради? Чего они добьются, умерев сами и перебив своих соседей? Если есть споры, всегда проще договориться.
«Если вдруг порождения смерти прорвутся через Врата Демонов и начнется настоящая война…»
Демоны, поработители, злобные кровожадные душегубы… Разве может взрослый человек поверить в подобные страшилки для малолеток?
Однако, раз уж птица на хвосте принесла, валяться дальше волхв не стал, спустился в нижнюю комнату. Стянул повседневные штаны, натянул заговоренные на неуязвимость, с толстой подбивкой, вместо привычной куртки надел плотно подогнанный по всем изгибам тела толстый кожух, стянув его сзади двумя ремнями, поверх которых лежала мягкая «непробивайка» с войлоком. Потом опоясался ремнем, быстро сложил в поясную сумку целительские снадобья: болотный мох для осушения крови, травяной порошочек от гнили, сок зонтичной омелы для глотка милосердия, заговоренные боевые краски с цветочными и иссушающими добавками, семь коротких острых ножей разной формы для раскрытия ран, нити и иглы для их зашивания.
— Кажется, все… — оглянулся молодой волхв. Повесил на шею ремешок с защитными амулетами, снял с сучка заплечный мешок, кинул в него прямо в глине оставшегося со вчерашнего дня зайца, сменную рубаху, бурдюк со щелоком, налил во флягу квас, а остальной, сколько смог, попытался выпить. Перебросил через плечо перевязь с мечом. — Кажется, все. А-а, чуть не забыл!
Хлопнув себя по лбу, Атрамир побежал в огород, прошел вдоль кустарника, снимая силки с лазов на огород. За ночь в них никто не попался — и это было даже хорошо. Не хватало только еще добычу тут свежевать!
Вернувшись к своему жилищу и еще раз осмотревшись, волхв закинул за спину лямки мешка и решительно отправился по огибающей озеро тропе.
Путь до деревни был долгим. Сперва — через густой ельник, обрывающийся прямо в болото. Минувшей зимой Атрамир пытался накидать через него гать, но неудачно, все бревна и хворост ушли в топь. Так что пришлось обходить по чавкающему черному торфяному берегу, перебираться по сваленной давним ураганом сосне через ручей, дальше — опять через ельник, по торчащим голыми мшистыми уступами скалам, от них через очередную приболоченную низину, успевшую за лето подсохнуть, к относительно сухому бору…
Помощь побратима, способного одолеть это расстояние за два сильных взмаха крыльев, волхву бы сейчас не помешала — но у драконов, вестимо, и у