— Пугать этнографа злыми дикарями, Сергей Кужугетович, это как кота свежей сметаной стращать, — неожиданно бодро подмигнул Добряков. — Давайте адрес!
— Майор!
Донартус пошарил по карманам, достал сложенную вдвое бумажку, передал профессору и на словах пояснил:
— За путепроводом второй перекресток налево, и там еще метров сто. Десять минут назад маршрут с дронов проверили, все чисто. Но «папуасы» там есть, прячутся. Когда наши сунуться пытались, три стрелы словили.
— Значит, недалеко… — Добряков сунул бумажку в нагрудный карман, протиснул телегу между танком и «шилкой», спрятавшимися от дикарей за домом, вышел на пустынную Красносельскую улицу и деловито зашагал по мостовой, покрытой подпалинами, засыпанной гильзами, с многочисленными выбоинами от пуль, стрел и следами танковых траков.
Сразу с десяток камер слежения наблюдало за прогулкой этнографа, и, наверное, весь Генеральный штаб прильнул к экранам мониторов.
Седовласый старик, отбрасывая гильзы, дотолкал тележку до середины путепровода. Остановился, глядя по сторонам. Почесал бок, повернулся назад, постоял, потянулся и снова взялся за тележку.
— Это он себя дал осмотреть, да? — громко прошептал майор. Ему никто не ответил.
А профессор, придерживая тележку на спуске, перекрестился на шпиль церкви справа от дороги, дважды низко ей поклонился и двинулся дальше.
На картинке с дронов стало видно, как во дворе храма несколько дикарей, подняв копья, подступили ближе к ограде.
Офицеры затаили дыхание…
Но этим все и закончилось. Любопытство «папуасов» ограничилось лишь взглядами через тротуар. Проверять человека «из-за линии фронта» им почему-то и в голову не пришло.
Добряков, все так же не спеша, дошел до нужного перекрестка, потоптался на нем, повернул налево.
— Посылать только добровольцев, — тихим голосом распорядился Шойгу. — Раздеть их до трусов и футболок и настрого проинструктировать, чтобы никуда не торопились, резких движений не делали, и вообще… изображали из себя улиток и не мешали рассматривать. Майор Донартус!
— Да, товарищ министр!
— Отправляйтесь по ближайшим универсамам и реквизируйте все наличные тележки для нужд Министерства обороны.
— Конфисковать магазинные тележки для военных целей?! Сергей Кужугетович, они примут меня за сумасшедшего!
— Ну, я в этом состоянии уже пятые сутки живу, и ничего, — пожал плечами Шойгу. Оторвал взгляд от монитора и усмехнулся: — Возьмите взвод мотострелков. Они будут вам и за документ, и от санитаров помогут отбиться.
— Есть, товарищ министр! — Майор, сдернув фуражку и утирая лысину, потрусил к автобусам, возле которых скучали выставленные в оцепление бойцы Кантемировской дивизии.
Спустя полтора часа со всех сторон микрорайона, примыкающего к Лефортовскому парку, через перекинутые над железнодорожными путями мосты засеменили, подобно полчищам муравьев, многие и многие сотни молодых парней, одетых в сандалии, трусы и футболки, и неторопливо, старческой походкой, толкающих перед собой нагруженные до краев магазинные тележки.
И опять все офицеры полков, дивизий и штабов с напряжением прильнули к мониторам. И опять неторопливо бредущие ходоки вполне благополучно пересекли смертельную линию, ради прорыва которой с обеих сторон было пролито так много крови. Дикари выглядывали из своих укрытий с немалым удивлением — такого в ходе войны еще не случалось. Но — не пытались никого остановить.
— Кажется, вопрос с медикаментами разрешился, — облегченно перевел дух министр обороны. — Теперь нужно разбираться с продовольствием. Хлеба и мяса люди едят куда больше, чем таблеток.
Охота в болотистых Седых Землях, так по сей день и не заселенных ни одним из родов народа людей, гмуров или волотов, как всегда, выдалась удачной. Атрамир, поднаторевший порождать волны ужаса даже в самых крепких сознаниях, устроил средь пасущихся близ горьких солончаков лосей и оленей такую панику, что они Кучура чуть с ног не снесли — пришлось дракону подпрыгивать и пропускать стада под собой. Не забывая, понятно, выхватывать для себя добычу помясистее и потяжелее. И по заведенному обычаю, самую крупную тушу он забрал с собой, чтобы поделиться с братскими рипейскими воинами.
Добыть пищу в мире смерти было трудно. Даже невозможно. И потому подарки воинов крылатого племени, способных всего за полдня вернуться через Врата Демонов домой, поохотиться там и возвратиться обратно, были для народа людей особенно ценны.
— В мире мертвых трудно с добычей, — словно услышав мысли побратима, сказал Кучур. — Там даже то, что еще живое, все равно мертвое. В рот взять невозможно.
— Да. Это верно, — согласился молодой волхв.
— Поэтому ты отрезал себе шмат мяса из спины молодого оленя?
