расставанием, мы решали более срочные дела. Список неаполитанских матросов, для передачи тринитарианцам (и последнего уцелевшего француза вписали сюда же). Цены и условия выкупа, а также прочие обстоятельства, с этим связанные.
После сего я счел своевременным спросить обоих моряков о расчетах на будущее. Этьен пожал плечами:
– Вряд ли мне доверят новое судно. Придется искать должность помощника или maitre d’equipage – при условии, что рука будет хорошо действовать. Иначе – не знаю…
Лука едко усмехнулся:
– Тебе еще можно позавидовать. Я заложил все свое имущество, чтобы купить «Сан-Дженнаро». Прятался от испанцев, ходил на Сардинию, чтобы поскорей расплатиться с долгами. Теперь корабля нет, а долги остались. Если до весны не найти денег, отцовский дом пойдет с молотка. Разбоем, что ли, заняться?
– А если бы вам предложили места в военном флоте?
– Смеетесь, граф? Офицерами торговых моряков не возьмут, а ниже – неинтересно.
– Почему не возьмут? В русском флоте большой некомплект. Особенно в Азове. Сразу капитанами, конечно, не примут, но лейтенантами на фрегаты и линейные корабли – вполне. Либо на вспомогательные суда, если непременно желаете в капитаны. И для опытных матросов места найдутся.
Капрани мечтательно прищурился:
– Честно говоря, я бы лучше подался в каперы, чем на линейный корабль…
– Разумеется, какой же итальянец любит военную дисциплину?! Ничего твердо обещать не могу, однако поделюсь небольшим секретом. В моих планах – приобрести несколько торговых судов, и если шведская война затянется или турецкая возобновится… Тогда почему бы и нет? Торопиться нам с вами незачем, можете подумать. С родными поговорите. Вот адрес в Амстердаме: пишите русскому послу князю Куракину, для меня.
Оставшись тет-а-тет с Пашкой (обычно слуг не сажают с собой за один стол, но после побега он состоял на особых правах), я посмотрел на него с задумчивостью:
– А у тебя какие планы?
– Э… Это как?!
– Так. Очень просто. Думаешь, мне такой слуга нужен?
– Чем же я нехорош? Спасал вас, выручал, а теперь – гоните?
– Освобождаю. Ты мне дал волю, а я тебе. Мы в расчете. Что нас всех вызволил – спаси Христос. Если хочешь, в ножки поклонюсь. Но доверять все равно не стану: меньше чем за месяц ты совершил два предательства. Молчи, не оправдывайся. Понимаю твои резоны. Это ничего не меняет. Коль дадут хорошую цену, ты меня еще раз продашь.
– Разве ж я виноват? Мир так устроен, что каждый своей выгоды ищет!
– Вот и ищи подальше от меня. Умен, ловок, совести отроду нет – не пропадешь.
– А ежели я здесь останусь? Обратно домой не хочу.
– Теперь ты вольный. Твое дело. Так даже лучше.
– Почему?
– За отложение от православия знаешь, что полагается? При всей моей благодарности, врать ради тебя государю Петру Алексеевичу не буду.
– Так и вы, господин граф, молитвами себя не утруждаете. Вас-то государь терпит?
– Не твоя печаль, родной. Да и не государева. До моих молитв обоим вам дела нет – это папы римского забота. Деньги возьми. Тут, если без вина и девок, на год хватит. Живи, как знаешь. В деревне скажу – сбежал.
Неприятно быть обязанным такому засранцу. Прогнав парня, я думал, что он кончит свои дни если не на плахе, то хотя бы на каторге. Но ошибся. Через много лет некий виргинский плантатор прислал мне письмо с предложением купить долю в чугунолитейном заводе близ Балтимора, колония Мэриленд. Ничего особенного, коммерческие пропозиции я получал в изобилии, однако звали плантатора Поль Найтингейл, и был это не кто иной, как заматеревший Пашка Соловьев. Помнится, еще подумал: бедные негры…
Глава 9. Вечное движение
Солнце зашло. Штормовой ветер гонит по небу едва различимые в гаснущих сумерках клочья туч, далеко внизу беснуется темная вода в кружевах пены. Самое надежное судно не спаслось бы в гибельных водоворотах, недаром море под этой скалой древние считали обителью Харибды. А из пещеры на другой стороне пролива скалила «полные черною смертью обильные, частые зубы» многоглавая Сцилла.
Только Гомер напутал сослепу. Или Ливий Андроник, переложивший великого старца на язык римлян, злоупотребил пиитическими вольностями: согласно поэме, расстояние между стеснявшими путь хитроумного Улисса утесами не превышало полета стрелы – на самом же деле пушкой не дострелишь. Интересно, какие небылицы будут спустя тысячелетия рассказывать о нас? И будут ли?
В тот самый день, как распрощался со спутниками, я с отвращением покинул гостиницу и снял верхний этаж в приватном загородном доме. Хотелось покоя и одиночества. Люди раздражали. Приказав поставить посреди комнаты немалый бочонок местного вина и запретив прислуге подниматься без
