– Такого не случалось уже больше десяти лет! – Адолин покачал головой.
– Я работаю над этим, – пробурчал Далинар. – Но Амарам… он желает вместо этого объединить меня и Садеаса. Он думает, мы можем помириться.
Адолин фыркнул:
– После того как Садеас нас предал, все шансы на такое бурей унесло.
– Возможно, это случилось даже раньше, – сказал Далинар. – Просто я не понимал. Адолин, есть ли кто-то еще, кому ты мог бы бросить вызов?
– Я попытаюсь с Таланором, – прикинул юноша, – а потом – с Калишором.
– Ни тот ни другой не являются полными осколочниками, – заметила Навани, нахмурившись. – У первого – только клинок, у второго – только доспех.
– Все полные осколочники отказались. – Адолин пожал плечами. – Эти двое нетерпеливы, желают славы. Один из них может согласиться там, где не согласились остальные.
Каладин скрестил руки на груди и прислонился к стене.
– Если вы одержите победу, это окончательно отпугнет прочих от дуэлей, верно?
– Никаких «если»! – Адолин нахмурился, увидев расслабленную позу Каладина. – Отец добьется от них согласия на поединок.
– Но когда-нибудь это закончится, так? – допытывался капитан. – В конце концов другие великие князья поймут, что происходит. Они не позволят втягивать себя в новые стычки. Возможно, это уже случилось. Потому они и отказываются.
– Кто-то согласится. – Адолин встал. – А когда я начну побеждать, другие увидят во мне настоящий вызов. Они захотят проверить себя.
Каладину такой расчет показался неоправданным.
– Капитан Каладин прав, – сказал Далинар.
Адолин повернулся к отцу.
– Нет необходимости сражаться с каждым осколочником в лагере, – мягко проговорил князь. – Мы должны сузить свою атаку и выбирать для тебя дуэли, которые приведут к нашей главной цели.
– Какой именно? – спросил Адолин.
– Подорвать позиции Садеаса. – В голосе Далинара слышался намек на сожаление. – Убить его на дуэли, если придется. Все в лагере знают, какие стороны участвуют в этой борьбе за власть. Ничего не получится, если мы будем применять ко всем одинаковые наказания. Мы должны продемонстрировать преимущества доверия тем, кто остался между враждующими и не решил, к кому присоединиться. Сотрудничество во время вылазок на плато. Помощь осколочников из другого лагеря. Мы покажем им, что означает быть частью настоящего королевства.
Все притихли. Король отвернулся, качая головой. Он не верил – по крайней мере, не до конца – в то, чего желал добиться Далинар.
Каладин ощутил раздражение. С чего бы это? Далинар с ним согласился. Покопавшись в себе, он понял, что, скорее всего, по-прежнему теряет самообладание, стоит кому-то упомянуть Амарама.
Имени этого человека достаточно, чтобы вывести Каладина из себя. Что-то должно случиться, что-то должно измениться теперь, когда в военных лагерях появился такой убийца. Юноша был в этом убежден. А все при этом вели себя как обычно. Он был разочарован и с трудом сдерживался, чтобы не наброситься на кого-нибудь.
Надо что-то с этим сделать.
– Полагаю, мы достаточно долго ждали? – поинтересовался у отца Адолин. – Я могу идти?
Далинар со вздохом кивнул. Его старший сын распахнул дверь и вышел; Ренарин последовал за братом не столь решительным шагом, волоча за собой осколочный клинок в защитных ножнах, с которым еще не до конца был связан узами. Когда они миновали группу охранников, помещенных Каладином снаружи, Шрам и трое других отделились от нее и последовали за принцами.
Каладин подошел к двери и быстро подсчитал оставшихся. Всего четверо.
– Моаш, – сказал он, заметив, как тот зевает. – Сколько ты уже на дежурстве сегодня?
Мостовик пожал плечами:
– Одна смена с охраной светледи Навани. Одна смена с королевской гвардией.
«Я заставляю их слишком много работать, – подумал Каладин. – Буреотец, мне не хватает людей. Даже с учетом тех выживших Кобальтовых гвардейцев, которых Далинар собирается мне передать».
– Ступай в казарму и выспись, – приказал он. – Ты тоже, Бисиг. Я видел тебя на дежурстве этим утром.
– А ты? – спросил Моаш.
– Я в порядке.
Буресвет помогал ему сохранять бодрость. Впрочем, использовать буресвет таким образом было опасно – он вынуждал действовать, делал более импульсивным. Каладину не очень-то нравилось то, что с ним делал буресвет не в битве.
Моаш вскинул бровь:
– Кэл, ты должен быть, по меньшей мере, таким же уставшим, как я.
