комнату. И первым делом, вместо поцелуя или приветствия, отругал меня. Я была слишком слаба, чтобы оскорбиться, важнее, чтобы мои старания не пропали зря.
Иден, стянув камзол и закатав рукава рубашки, чтобы не мешали, осторожно вплел свою магию в основу.
Следующие несколько часов я, лежа на кровати, медленно проговаривала вслух порядок действий, пока палач, следуя схеме моего отца, с точностью все воспроизводил. Ему было незнакомо подобное плетение, и Иден с удовольствием осваивал новые знания. Когда фальшивая аура человека встала на место, прикрыв сияющую огненными всполохами подделку, не отличимую от настоящей, палач, немного усталый, но страшно довольный, опустился в кресло и задумчиво произнес:
– Твой отец был гением. Жаль, что его убили…
Последнее слово прозвучало несколько более протяжно, словно мужчина не был до конца уверен в том, что говорил. Я насторожилась, в душе робко шевельнулась надежда. А вдруг?
– Ты думаешь, мой отец жив? – с замиранием сердца спросила я. Шепотом, боясь услышать категоричное «нет».
– Пока не увидел его схемы, был уверен, что он мертв. – Иден откинулся на спинку кресла, я почувствовала прикосновение магии – палач проверял, как села человеческая аура.
– А теперь? – Я скрестила пальцы и зажмурилась.
Мужчина громко хмыкнул и сказал уже серьезно:
– Пока рано что-либо говорить. Я сообщу Константину. Прах твоего отца эксгумируют.
– Но ведь это ничего не даст! – Я отлично помнила, что к нашей расе не применимы многие обычные методики. – Они смогут определить лишь то, что это пепел феникса, а не зола из камина. Ведь там могут быть останки другого феникса. Вы не сможете узнать какого! Может, они туда пепел ледяного или огненного положили…
– Так дальше и думай. – Внимательный прищур карих глаз был мне хорошо знаком – Иден уже что-то мысленно прикидывал, а рассказывать в подробностях мне не собирался.
Ну и ладно! Я сама могу выяснить, убили отца или нет. Соберусь с духом и схожу домой. Теперь я знаю, как звучит магическое оружие. Впрочем, тогда его еще не было у заговорщиков. Значит, отца убили обычным, погрузили в специальный контейнер, наподобие того, в котором палач вез меня. Узнаю, куда его увезли, и пойму, жив он или нет.
– Лина, без глупостей. – Иден снова понял, о чем я думаю. – Смертью твоего отца займутся профессионалы. Для нас сейчас гораздо важнее понять, что такое ты помнишь, отчего заговорщики рискнули напасть на столичного палача.
Не просто напасть – прислать своих убийц. Что, если один из них – отец? Нет, не может быть. Папа не воин, он даже меч держать не умел.
– У нас меньше двух недель, чтобы это понять. На маскараде в честь первого бала года все решится. В любом случае.
– На маскараде? – Я не верила, что император поступит так опрометчиво. Сам дает возможность заговорщикам напасть?
– Да, в этом году будет бал-маскарад. – Вроде бы Иден сказал это равнодушно, но в глазах загорелись азартные огоньки.
Темных фениксов убить не просто, но сейчас мне стало по-настоящему страшно за своего мужчину. Я догадалась, кто именно примерит на себя ауру императора и его маскарадный костюм. Все правильно – не угодного короне палача могут и не пригласить, это никого не удивит. Что бы ни говорил лэр Густав Кьелл, император мог не забыть о выходке Регана и решить провести своего рода воспитательное мероприятие; все получили приглашение, а Иден – нет, чтобы язык не распускал.
– А кто будет императрицей? – Я слезла с кровати и уселась к Идену на колени.
Решение возникло спонтанно. Вряд ли в тайной службе императора есть девушка, белый феникс с фальшивой аурой огненного сородича, столь изящной, что никто не заподозрит подделки. Вряд ли кто-то еще сможет воскресить темного феникса, если покушение удастся. Мне стало нехорошо от одной мысли, что придется умереть, чтобы не допустить смерти убийц. Ведь они такие же фениксы, связанные клятвой, как были мои родители.
– Нет и еще раз нет, – сухо отрезал Иден, поглаживая мое плечо. – Ты останешься дома, под защитой стража.
– Но ведь на месте убийц могла оказаться я? Иден, они связаны клятвой, они ничего не могут сделать!
– Это вынужденные потери.
– Да ты…
– Я палач. Поверь, иногда нужно пожертвовать жизнью нескольких, чтобы спасти многих.
– Так пожертвуй! Чем я отличаюсь от других? – Я попыталась соскочить с колен палача, по меня удержали за талию.
Уткнувшись лбом в мою шею, Иден тихо сказал:
– Потому что ты моя маленькая глупая птичка.
– Может, у убийц тоже есть птички? И вообще, хватит назвать меня маленькой! Мне тридцать семь, между прочим! – Я резко вырвалась из его рук.
Иден откинулся на спинку кресла и рассмеялся. Я обиделась. Мало того, что не хочет принять мою помощь, так еще и веселится. А я говорю вполне серьезные вещи.
