– О, Шахнар! Сейчас у меня сердце разорвется!
Я это понимал. Я слишком хорошо это понимал. Еще немного такого стресса, и сердце старика разорвется, а значит, и мне придут кранты. Именно потому, превозмогая дичайший отупляющий страх, я решился на эту авантюру. Страшно мне было? О, спросите о страхе канатоходца, который идет через Ниагарский водопад, надев три комплекта подгузников.
Нос плота скользнул между беснующихся отростков. Небольшие волны раскачивали его. Я молился и одновременно крыл всех богов жутким матом. Прошли треть, две трети… И тут гигантское дитятко с громовым хлопком выплюнуло пустышку: «Чпаааук!» – и щупальца, содрогнувшись, распрямились и замерли вертикально, а потом наша пара щупалец начала
Настала такая тишина, что я услышал биение своего сердца: стучало оно как пулемет. Перед глазами помимо воли понеслись картины прожитой жизни, причем неведомый демонстратор выбирал не самые удачные моменты вроде моего полуночного бегства от принцессы Вандоры, именно тогда, когда эта дамочка заговорила о том, что подыскивает себе достойного жениха.
А крапчатые щупальца сходились, как лезвия огромных ножниц…
Миг, два, и они коснутся плота!
Франног застыл бледной восковой статуей…
Привстав, я изо всех сил хлопнул веслом по воде.
И получилось!
Щупальца вновь застыли, как борзые, учуявшие след.
Не оборачиваясь, я дал знак чудодею: быстро работая веслами, мы вырвались за пределы светового круга, и принялись грести как бешеные, каждую секунду ожидая, что нас сграбастают в холодные липкие объятия. Но боги, кажется, решили изъявить милость: вскоре громкие сосущие звуки возвестили, что Предвечный снова занялся пустышкой.
– Вперед и молча! – буркнул я.
Франног чуть заметно кивнул.
– Однако, – заговорил я, – теперь, думаю, мы с вами окончательно разочлись, хех, за спасение вашей жизни! Э-э, нет: теперь вы мне должны, если вспомнить о проклятии!
Мудрец не ответил: его била крупная дрожь.
Мы сбавили темп, когда сфера янтарного сияния, в которую был заключен монстр, стала неразличимой точкой на звездном небосклоне. Лишь тогда старый чудодей, задыхаясь, распростерся на палубе. Я устроился рядом и почти мгновенно уснул.
Глава шестнадцатая (трындецовая)
Кажется, нам пришла финита[19]
– Нет! Твое проклятие здесь ни при чем!
– Аргх! Что, оно просто вынырнуло полюбоваться на луну и звезды? Ну, знаете! Не поверю ни за какие коврижки! Сперва вэйрок, теперь этот осьминог- переросток…
– Это не осьминог. Или ты не видел, сколько у него щупальцев?
– А, верно… Как вы его назвали?
– Предвечный. Или просто –
– Аргх! Я никогда не видел дракона, но раз эта вот образина существует, значит, драконы тоже есть. Так что, вы уверены: мое проклятие совсем не при делах?
Шел первый день нашего странствия на плоту. На востоке пламенело медно-красное солнце. Ветра по-прежнему не было: я греб, оседлав гафель и накрыв голову и плечи халатом мудреца. Теперь я то и дело всматривался в воду, хотя и понимал, что днем свечение твари не будет заметно. Мудрец лежал под навесом: у него ломило руки после вчерашнего марафона, а еще он жаловался на боль за грудиной. Стенокардия, то бишь. Я успел десять раз перепугаться, что старого прощелыгу хватит инфаркт.
Мы подкрепились объедками, на которых серым шероховатым налетом выступила соль, и, несмотря на то, что выпили почти всю воду, мучились зверской жаждой. Нетронутыми оставались только два яблока. Их я решил приберечь на вечер.
Мудрец смерил меня внимательным взглядом. Он уже утратил вчерашнюю ершистость и говорил куда мягче, но еще не называл меня «сын мой» и, тем паче, «сынок».
– Убежден: твое проклятие невинно, как сны младенца. Нет, Олег, слишком оно мелкое, чтобы намеренно завлечь в свои сети Предвечного, подняв его со дна моря. Да и вэйрок, как я теперь понимаю, явился не по зову проклятия.
– Кгм. Что, просто так там болтался?
