Я… не понимаю. Нужно остыть, для этого лучше отойти от него подальше. Наше прошлое как дамоклов меч, может обрушиться, как оказалось, каждую секунду. А мне не очень хочется снова землетрясения, потрясения и очередной нервотрепки.
Он, в отличие меня, не двигался, стоял, пристально смотря, как я хожу по траве вдоль границы мертвого леса.
— Послушай меня…
— Ты меня обманула. Больше я тебе доверять не стану.
А в голосе прямо обида звучит. Нет, ну надо же! Да, обманула, но, по правде, мне нужно просто делать свою работу, используя все доступные инструменты, в том числе вранье.
— Ты не оставил мне выбора. Это моя работа.
— Ты не на работе, Катя, забыла? Ты тут по своему желанию, как частное лицо. Нет у тебя задания туда лезть!
— Волин.
Он сглотнул и отвернулся. Да что ж опять эта борода! Я его лица и не видела, сколько дней мы рядом ни провели. Как же она бесит!
— Послушай меня, Волин. Я. Войду. Туда. В любом случае. Мне нужно узнать, куда уходит жизненная сила, и сделать это, как ни печально, возможно только изнутри. Что бы ты ни говорил, что бы ты ни делал — я туда войду. Если бы ты меня не вытащил так не вовремя, я бы уже узнала, что нужно, и была в безопасности. А ты помешал, полез со своим непрошеным спасением, и теперь мне придется заходить туда снова, а это увеличивает время пребывания на территории мертвого леса. Ты мне можешь помочь, проконтролировать, чтобы я не осталась там дольше, чем требуется, — или можешь не мешать. Третьего варианта нет, слышишь? Третьего не дано! Поэтому не вставай больше на моем пути.
Он покрутил головой и взял себя в руки.
— Уходит жизненная сила?
Вот это другой разговор. Голос смирный, видимо, пойдет на уступки.
— Да. Что-то высасывает жизненную силу из всего живого, и эта сила куда-то уходит. Я должна знать куда. Найдем место сбора — найдем причину. Тогда и остановить порчу можно. Ты же хочешь остановить порчу, лесник? Посмотри на лес, на эти высушенные остатки травы и деревьев. Смотри и думай: ты хочешь помочь лесу?
Он долго думал, уперевшись взглядом в мертвую землю.
— Ладно, — ответил в конце концов. — Но я буду рядом.
— Да на здоровье!
Мы перекусили и повторили заход на территорию. Ветерок справилась на ура, хотя лесник не выдержал и за несколько секунд до конца все-таки вытащил меня обратно. В этот раз он нес меня с большим пиететом, на руках, прижимая к себе. От усталости я не то что вырваться, я и отвернуться не могла. Прижималась к его плечу щекой и слышала, как сильно бьется его сердце. От него пахло домом — деревом, хлебом, собакой и крепким, чисто мужским запахом.
Он сказал, что хочет меня защитить, сохранить мою жизнь. Вырвалось, вероятно, когда он разозлился настолько, что потерял над собой контроль. Наверное, если я захочу услышать что-нибудь подобное еще раз, придется снова его злить до смерти.
Но я не захочу!
Лесник осторожно усадил меня на одеяло, дал воды. Прохлада омыла горло и успокоила его.
— У меня плохие новости.
— Говори, колдунья.
Его голос охрип, придавая придуманному мне прозвищу личный оттенок. Чертов лесник! Придется трясти головой, проясняя мысли.
— Силу вытягивает что-то, расположенное прямо в центре мертвого леса. От этой точки и началась порча. Ты не делал карту зараженных территорий? Готова поспорить, что это круг.
Он что-то недолго обдумывал.
— Да, верно, это круг.
— Чтобы найти источник, нужно войти внутрь мертвого леса.
— Но кто может жить там? Какое существо? Оно что, мертвое?
— Нет. Оно-то как раз живое. Это колдун. Колдун, который собирает жизненную силу окружающего мира. И судя по количеству сбора, задумал он вовсе не шалость.
Снова молчание.
— Что планируешь делать?
— Спать. Завтра с утра будем думать, как его остановить. Нужно звать на помощь. Нужно… много чего нужно.
Я слишком устала, чтобы говорить дальше. Легла на приготовленную им подстилку и заснула раньше, чем лесник приготовил ужин, но он меня разбудил. Накормил, убедился, что я выпила горячего чаю, и снова пустил спать. Сам устроился по ту сторону костра, уселся на одеяло и задумчиво
