потом несколько раз дернулось, прибитое к кресту сквозь запястья и лодыжки, а затем он повис, обмякнув, как кусок мяса в мясницкой лавке. Макрон выдернул копье, отходя в сторону, чтобы не попасть под струю крови.
— Хорошо, — мрачно сказал Катон. — Представление окончено. Идем. Цимбер. Вперед!
Они спешно пошли дальше, подымаясь в гору. Над их головами пронзительно и хрипло кричали птицы, кружась в горячем воздухе. В сотне шагов впереди дорога разворачивалась и уходила еще круче вверх, ведя к лагерю. Римляне бежали в тени склона, тяжело дыша. У поворота Катон ощутил мерзкий обволакивающий запах, кисловатый, сразу поняв, что это. Запах разлагающихся тел.
— Чтоб меня, — буркнул Макрон, с отвращением морща нос. — Я уж думал, хуже не будет.
Цимбер прижал ладонь к лицу, прикрывая рот и тоже морща нос. Добежав до поворота, они увидели источник запаха. В земле была вырыта глубокая яма, почти доверху заполненная лежащими друг на друге трупами. Большинство трупов были обнаженными, на других были какие-то тряпки. Те, что пролежали дольше, покрылись пятнами и распухли. В некоторых трупах зияли дыры, там, где птицы и звери рвали их, чтобы добраться до внутренних органов. Те, которых бросили в яму недавно, лежали сверху, у них были раны от оружия. Катон с отвращением понял, что среди них много женщин и детей. Несомненно, это обитатели поселения и родные тех, кто работал в лагере. Их привели, убили и бросили в яму к телам рабов, чьим трудом они когда-то жили. Кровавый непрестанный круговорот мести.
— Ублюдки, — задыхаясь, сказал Цимбер.
— Которые? Наши или их? — уточнил Катон. — Пошли, времени нет, дорогу знаешь, так что теперь веди.
Цимбер стоял смертельно бледный, и Катон резко тряхнул его за плечо.
— Соберись, парень. Иначе мы окажемся там, рядом с ними.
Цимбер кивнул. Нервно сглотнув, он отвернулся от мрачной картины смерти и начал подыматься вверх по дороге к скальному карнизу, на котором был возведен лагерь. Когда они оказались в прямой видимости первого из домов, Катон молча дал знак остановиться и пополз вперед вместе с Цимбером вдоль камней по краю дороги там, где она выходила на широкий скальный карниз в тени горного хребта. Потом он присел, оглядывая лагерь. Справа от него был дом прокуратора. Простые беленые стены, фундамент из отесанных камней. Черепичная крыша, в задней части дома ветви с листвой — значит, там сад. От остального лагеря дом отделяло с полсотни шагов. Прочие дома были намного меньше. «Жилье надзирателей, гарнизона и других работников», — решил Катон. Позади них виднелась стена с укрепленными воротами. По стене шла галерея, с которой открывался вид на бараки рабов внизу. Ворота были широко открыты, там, где раньше бдительные стражи следили за бараками рабов, теперь никого не было.
Большая часть бунтовщиков, оставленных охранять лагерь, заняла дома гарнизона. Сидя на скамейках, они играли в кости, смеялись и разговаривали, наслаждаясь недавно завоеванной свободой. У входа в дом прокуратора тоже был охранник, но он сидел на табурете, опершись спиной на стену и уронив голову на грудь, поскольку спал.
— Не скажу, что меня впечатляет охрана своего лагеря бунтовщиками, — сказал Катон. — Может, они и отважны, но дисциплина у них дерьмовая. Есть еще способ войти в дом прокуратора?
Цимбер кивнул, показывая на боковую стену дома, примыкающую к утесу, рядом с дорогой.
— Позади дома площадка, которую прежний прокуратор приказал расчистить в качестве места для тренировок. Вход дальше, ближе к баракам рабов.
Катон оглядел стену. Хотя проход между утесом и задней стеной был узок, там вполне можно пробраться, если их не обнаружат. Если это случится, будет легко перекрыть оба выхода, поймав их в ловушку. Он подозвал Макрона и Метелла и принялся объяснять свой план.
— Входим вон там. Находим прокуратора и защищаем его, пока когорта не захватит лагерь. По команде.
Между ними и углом дома было открытое место. Никто не смотрел в эту сторону, а часовой у входа в дом, похоже, так и спал. Если пробежать всем сразу, есть риск, что их заметят. Поэтому Катон лег на живот и выполз из-за камня, а затем пополз дальше, по каменистой почве, из которой торчали редкие пучки травы. Добравшись до угла дома, он сел на корточки и махнул рукой, давая знак ползти следующему. После Макрона пополз Метелл, а затем настала очередь Цимбера. Проводник глянул влево, лег на живот и двинулся вперед на четвереньках, шурша и подымая в воздух пыль.
Катон неотрывно глядел на бунтовщиков и увидел, как один из них встал и сделал пару шагов в сторону дома прокуратора.
— Цимбер! — прошипел он. — Ложись! Быстро!
Проводник замешкался, вопросительно глядя на Катона. Мгновение казалось, что он поползет вперед как ни в чем не бывало. Катон резко махнул рукой вниз, и Цимбер плюхнулся на живот, вжавшись в землю. Поднялось облачко пыли, но быстро осело. Катон напряженно смотрел из-за угла, следя за бунтовщиком. Тот глядел в их направлении еще мгновение, но затем потянулся, расставляя руки в стороны и поводя плечами, и вернулся к своим товарищам.
Катон выдохнул с облегчением и дал знак Цимберу, чтобы тот двигался дальше.
Когда он добрался до угла дома, Макрон ткнул в него пальцем.
— Ты что творишь, придурок? Хочешь, чтобы нас прибили?
Цимбер дрожал.
