чтобы не дать ей упасть, и в следующее мгновение дверь снова дернулась. С потолка коридора упал целый пласт штукатурки. Доска сломалась, и, пока бунтовщики снова разбегались с тараном в руках, Катон увидел их. Астурийский воин продолжал командовать. Снаружи все громче звучали горны. Катон и его товарищи ощутили прилив надежды, услышав, как зазвучали крики и зазвенело оружие. В дверь ударили еще три раза, сломав еще одну доску, а затем атака прекратилась.
Катон и его товарищи услышали отчаянные крики и гневный рык астурийца. Но он уже не возымел эффекта. Через дыру в двери Катон увидел, как бунтовщики бегут через сад. Астуриец снова схватил скамейку, в последний раз ударив ею в дверь зло и разочарованно, а затем исчез. Когда хруст подошв по гравию стих, Катон переглянулся с Макроном.
— Похоже, ушли.
— Будем надеяться, командир. Еще пара ударов, и дверь бы распахнулась, что шлюхины ноги.
Катон вздрогнул от пошлого сравнения.
— Мне бы такое в голову не пришло, но да.
Они опустили оружие, держа его наготове и прислушиваясь, не вернутся ли враги.
Цимбер нервно облизнул губы.
— Думаешь, они сбежали, командир?
— Понятия не имею. Но надо быть начеку.
Долго ждать им не пришлось. В саду послышался топот ног, и Катон приказал приготовиться. Его товариши подняли оружие, напряженно глядя на дверь. Спустя мгновение скамейка исчезла из виду, и в щели появился силуэт. А потом они увидели лицо трибуна Криста, который осторожно заглянул внутрь.
— Префект Катон, это ты, командир?
— Еще бы, черт побери.
Макрон слегка толкнул Катона.
— У тебя кровь идет, парень. Этот ублюдок тебя древком копья ударил — от этого.
Убрав меч в ножны, Катон вдруг осознал, что у него болит лоб. Осторожно прикоснулся ко лбу пальцами и ощутил под ними что-то липкое и теплое. Кость не задета, с облегчением подумал он. И поглядел на Криста.
— Никогда бы не подумал, что такое скажу, но рад тебя видеть. Открывай эту проклятую дверь и пошли за хирургом. С прокуратором дело плохо.
Глава 22
— У него сломаны рука, ребра, выбито несколько зубов, перебиты колени. Ожоги на ягодицах и гениталиях, а еще несколько ранений и множество уколов от заточенного оружия… — перечислил хирург раны прокуратора, загибая пальцы, и тряхнул головой. — Эти ублюдки его отделали сверх меры, а потом еще добавили.
— Он поправится? — спросил Катон.
Хирург приподнял брови.
— Конечно, нет, командир. Ему повезет, если он вообще выживет. Если и выживет, то уже никогда не сможет нормально ходить и у него останется много шрамов.
— Ладно, — с нетерпением сказал Катон. — Как скоро он сможет говорить?
— Говорить? Человеку нужен покой, командир. Я сделал все, что мог, и напоил его сонным отваром, чтобы его тело расслабилось и могло исцелиться.
— Сонный отвар? — переспросил Катон, хмурясь. — Будь ты проклят. Мне нужно, чтобы он бодрствовал. Мне нужно поговорить с ним как можно быстрее. Сколько времени он спать будет?
Хирург задумчиво почесал подбородок.
— Насколько я могу судить, как минимум до утра. Может, и дольше.
Катон скрипнул зубами и кивнул.
— Что ж, хорошо. Но ты сообщишь мне сразу же, как он глаза откроет, понял?
— Да, командир.
— Что у нас с потерями? Сколько человек погибло?
Хирург улыбнулся.
