— Виноват, командир. Я… я…
— Без разницы, — вмешался Катон. — За мной.
Он повел их вдоль стены, осторожно пробираясь в тех местах, где край обрыва был совсем близко к стене дома. Они уже почти добрались до дальнего угла дома, когда вдалеке послышался крик, а потом и другой. А затем зазвонил колокол. Катон и остальные остановились, оборачиваясь.
Цимбер дернулся как от удара.
— Благой Юпитер, они за нами идут!
— Дурак, они когорту увидели, а не нас. Пошли дальше.
Они двинулись дальше, перелезая через камни, и добрались до края стены. Катон с колотящимся сердцем остановился и выглянул за угол. Все так, как описал Цимбер. Расчищенная полоска земли, посередине столб для отработки ударов мечом и большая мишень для тренировок в стрельбе и метании дротиков. Прежний прокуратор явно мнил себя настоящим воином. Снаружи никого не было, но из дома уже доносились крики. Махнув рукой остальным, Катон пошел вдоль задней стены дома к арчатому проходу посередине. Там была дверь с массивной железной задвижкой. Катон приложил к ней ухо, но ничего не услышал. Сжимая копье в правой руке, он собрался с духом и тронул задвижку. Она поднялась со скрежетом, и дверь открылась, лишь слегка скрипнув петлями. За ней оказался небольшой дворик. По обе стороны виднелись камеры, а напротив Катон увидел вход в короткий коридор, ведущий в сад.
Он двинулся вперед, остальные последовали за ним. Катон осторожно заглядывал в небольшие комнаты по обе стороны двора. По большей части они оказались пусты, если не считать странных куч тряпок или одеял. В одной комнате стояли корзины с запасной черепицей и кирпичами. Ближе к коридору были еще две комнаты, побольше, с массивными дверями, закрытыми на засовы. В дверях были небольшие зарешеченные окошки. Макрон поглядел внутрь и увидел в полумраке трех людей, закованных в цепи и сидящих на каменном полу. Один из них прищурился, поглядев на него, и плюнул.
— Эти гниды опять пришли, парни, чтобы нас поколотить.
— Чудесно, — ответил Макрон. — Если ты именно этого хочешь…
Пленник дернулся.
— Вы римляне? Римляне!
Он толкнул соседа.
— Наши ребята. Наконец-то, черт возьми.
— Тихо, — скомандовал Катон, пока Макрон открывал засов. — Молчать, мать вашу!
Макрон открыл дверь, и камеру наполнил солнечный свет. Катон увидел троих мужчин с синяками и порезами на лицах и руках, сидящих посреди собственных нечистот. Тот, что отозвался первым, поднял руки и потряс цепями.
— Снимите их с меня!
— Тихо уже! — рыкнул Катон. — Среди вас есть прокуратор?
— Гай Непон? Он в соседней камере.
Катон вышел из камеры.
— Метелл, забирай их отсюда.
Сам он подошел к соседней двери, сдвинул засов и вошел. На полу лежал человек, скрючившись. Он был наг, а его кожа была покрыта ожогами и порезами, местами равномерно лиловая от ужасающего избиения, которому он подвергся. Катон присел рядом и осторожно тронул его за плечо.
Мужчина застонал и дернулся, пытаясь отползти в сторону.
— Цимбер, найди, во что одеть прокуратора, и охраняй его, как себя самого.
Катон вышел из камеры и столкнулся с Макроном. У того было печальное лицо.
— Они в ужасном состоянии, командир. Мы с ними далеко не уйдем.
— Тогда нам придется остаться и ждать, пока когорта не займет лагерь. Если мы…
Их разговор прервал тревожный крик. Повернувшись к коридору, они увидели бунтовщика, который, приложив руки ко рту, кричал, повернувшись в сторону главного входа.
— Дерьмо! — пробормотал Катон и, опустив копье, ринулся вперед. Следом за ним ринулся и Макрон. Услышав топот их ног, бунтовщик обернулся, разинув рот, а затем бросился бежать, перепрыгивая через красиво подстриженые кусты в саду. Появился другой, с обнаженным мечом. Мгновенно оценив ситуацию, он тоже стал звать подмогу.
Катон и Макрон мгновенно пробежали через сад. Это место являло собой разительный контраст с суровым ландшафтом остальной территории рудника. Аккуратными рядами стояли кипарисы и плодовые деревья разных сортов, засыпанную гравием площадку окаймляли аккуратно подстриженные кусты, деля ее на секторы. Посередине был квадратный пруд с небольшим фонтаном в виде дельфина. По всему саду через равные промежутки стояли крепкие деревянные скамьи. Картина цивилизованной безмятежности посреди жестких образов имперского рудника. Эта мысль промелькнула в голове Катона и тут же исчезла, когда он поднял взгляд. Из двери дома выбегали бунтовщики, во главе их был могучий воин в полированном нагруднике. Яростно
