упёрлась ими в пол, села. Хоть и неуверенно, слегка покачиваясь. Но и Окудников покачнулся. Последняя вспышка, и он рухнул на пол. Глаза широко открыты и пусты.
Источник сам выбирает проводника и не позволит никому оспаривать своего решения.
Ши опять перевернулся на спину, согнул одну ногу в колене, попробовал упереться подошвой в пол. Но та беспомощно скользнула по камню. Нога опять распрямилась. Не вставалось никак. И Кира не могла подняться. Сидела сгорбившись, тяжело дыша.
Настоятель наконец-то оторвался от стены, спустился с возвышения, подошёл к Кире, присел рядом.
– Попробуй встать. Я помогу.
Обхватил её, потянул вверх, разворачивая лицом в сторону возвышения. Кира кое-как выпрямилась.
– Я отведу тебя. Тебе надо лечь. По-нормальному. В постель. Чтобы оправиться. Сила Источника залечит рану. Но не сразу. Тебе надо отдохнуть.
Кира согласно кивнула и оглянулась на Ши.
Он успел отвести глаза, чтобы не поймать её взгляд, и услышал:
– Не переживай. С ним тоже всё будет в порядке. Он справится сам.
Ну да. Конечно сам. Он не нуждается ни в чьей помощи.
Ши посмотрел вслед уходящим и всё-таки наткнулся на чужой взгляд. Но не Кирин. Теперь обернулся настоятель.
– Справа, в соседнем помещении, есть целебные ванны. Дверь за первой колонной.
И на ходу, не смущаясь, что Ши всё прекрасно увидит, завёл руку за спину, протянул её в направлении тела Окудникова и тихонько прищёлкнул пальцами.
Скромное движение, но не осталось ничего. Как после серебристой вспышки.
А почему же раньше… если всё так просто…
Нет. Потом.
Не хочется думать и анализировать. Хочется…
Ну вот зачем старик ляпнул про эти ванны? Где бы Ши заполз в уголок и спокойно отлежался. Не привыкать. А тут появилось нестерпимое желание плюхнуться в тёплую воду, стянуть пропитанную кровью одежду. И портупею – к чёрту. Достали впивающиеся в тело ремни. Всё равно сейчас в них никакого смысла. Кинжалы раскиданы по всему залу, и нет сил их собирать.
Всё-таки сумел встать на ноги. Шатаясь, запинаясь, несколько раз рухнув на колени и снова поднявшись, добрёл до стены. Привалился к ней, постоял немного и двинулся дальше, не отрывая от камня плеча. Всем телом навалился на дверь, и та поддалась, распахнулась, а Ши опять чуть не упал.
В лицо дохнуло теплом и паром, в ноздри шибанул солоноватый запах. Первый бассейн, выдолбленный прямо в полу, всего в нескольких шагах. Подошёл к краю и не стал искать лестницы. Просто упал в воду.
Она расступилась с плеском, потом сомкнулась за спиной. Обняла, потянула вниз.
Ши развернулся, улёгся на дно.
Если б совсем не надо было дышать, так бы и лежал. День, два, да и все остальные, что остались от жизни. Но пришлось всплыть.
Воды по грудь. Но у одного конца бассейна каменный выступ, словно скамейка. Можно сесть, откинуть голову на край.
Но сначала Ши всё-таки стащил с себя одежду и портупею, швырнул всё на пол.
Ну вот. Он снова справился сам. И с ним уже почти всё в порядке.
Он положил голову на край, блаженно прикрыл глаза.
Вода колыхнулась, крошечной робкой волной погладила плечи. Как будто ещё кто-то спустился в бассейн. Но…
Это просто его вырубает. Не волны накатывают, а сны.
Он и с закрытыми глазами прекрасно видит, что никого больше нет. Он один. Как обычно. Всегда рядом – только боль.
Даже сквозь сон Ши почувствовал чужое присутствие. Очнулся, поднял голову, обернулся.
Настоятель. Стоял в нескольких шагах от края бассейна, держал в руках стопку одежды, смотрел на Ши. И Ши смотрел на него, снизу вверх, прямо в изрезанное морщинами лицо.
Сейчас старик не казался таким беспомощным и благообразным, как вчера. Взгляд открытый, твёрдый, бестрепетный. Будто произносил высокомерно: «Думай что хочешь. Всё равно ничего не изменишь. Всё равно примешь как есть. Мне не оправдываться, а тебе уж точно не судить».
Ши и не судил, не претендовал на значимость. А ведь думал, что контролирует происходящее. Но кто-то действительно нашёл его уязвимое место.
Он тоже предсказуем. Всегда принимает брошенный ему вызов, всегда ввязывается в предложенную ему игру, даже заранее предполагая, что та будет нечестной. Ведь победить в такой особенно круто.
Идиот самоуверенный. Не лучше Окудникова. Потому и оказался, как остальные, послушной марионеткой. А кукловод – один. Самый скромный, самый неприметный. Умело дёргает за ниточки, прячась за непроницаемой ширмой.
Вот он, прямо перед ним. Настоятель Сумеречного храма.
