поверил в собственную сказку. Впрочем, после всего, что он совершил, никто уже и не пытался его переубедить. Поговаривали, к старости он окончательно выжил из ума.
– Бывает…
– Ну вот. А теперь вопрос: что охраняет дракон?
– Смотря когда возник тайник, – ответил я. – Там может быть что угодно: от одного из Ключей Мастера до никчемной деревяшки, которую старый безумец почитал сказочным кладом.
– Лучше б там был Ключ, – заметил Алекс.
– Лучше б нет. Не хочу с драконом сражаться. Симпатичный, гад.
– Это уж как получится. – Алекс принялся укладывать рюкзак. – Пусть этот твой симпатяга живет… пока. Дождемся Полнолуния, выясним, где Ключи. Может, и не придется ни с кем сражаться. Ну что, пошли? До заката еще масса времени!
Я со стоном поднялся – идти никуда не хотелось.
– Почему именно до заката?
– Потому что Каинос в последней фазе перед Полнолунием особенно опасен и вызывает к жизни всякую нечисть, – пояснил принц, – на ночь лучше спрятаться.
– И так – всю жизнь, – резюмировал я.
Мы отправились в путь и шли, пока не начало темнеть. Никакого убежища не наблюдалось, так что на ночь мы устроились возле очередной кучи камней. Я достал из рюкзака Вуаль Ветра, подарок Сахары – тонкую, струящуюся, почти неосязаемую накидку, хранящую тепло песков и дарующую покров невидимости носящему ее.
– Поистине божественная щедрость, – прокомментировал Алекс, когда я объяснил, что это такое, – надеюсь, мы поместимся под ней вдвоем.
Вуаль оказалась достаточно большой и надежно укрыла нас от посторонних глаз, если бы таковые здесь объявились.
– И молчал же, гад! – заметил Алекс.
Я пожал плечами:
– Да забыл я о ней!
– Ну да, конечно… – Он отвернулся от меня, поправил под головой рюкзак. – Ты сторожишь первым. Разбудишь через два часа.
Сторожил я, если честно, вполглаза. Точнее, вполуха: мрак вокруг, лишь звезды над головой сложились в непривычный узор. Так что вся надежда – на слух. Но и слушать оказалось нечего – даже ветер стих. Я лежал, закинув руки за голову, и вглядывался в рисунок чужих созвездий. Сколько миров – столько и небес. Я нигде не жил подолгу, так что ночное небо мне всегда в диковинку.
Смотреть на звезды и ни о чем не думать – роскошь из детства или юности. Из тех времен, когда был счастлив без особых причин, просто так. Как давно это было!..
Чужие звезды чужого мира – холодные и безразличные. Впрочем, я не нуждался в их сочувствии. Когда живешь достаточно долго, начинаешь относиться ко всему философски. Поймав себя на подобных мыслях, я беззвучно рассмеялся: тридцать три – еще не пенсия. И все же моментами я ощущал себя не моложе того дракона…
Небо посветлело, а затем в нем появилась луна. Окольцованный Каинос плыл среди редких облачков, населяя подлунный мир загадками и призраками. Они обступали меня, надвигались, пытались что-то сказать. Все те, кого я когда-то знал, друзья и враги; те, кого не сберег, и другие, павшие от моей руки. Они кричали, плакали, смеялись, молили и угрожали. Я видел их всех вместе и каждого по отдельности. И лишь одного лица, как ни силился, я не мог рассмотреть.
Почему, Джемма? Неужели ты окончательно меня покинула?
И когда смотреть на хороводящих призраков стало совершенно невыносимо, а безумие, загнанное в дальние закутки мозга, попыталось прорваться наружу, я закрыл глаза и заткнул уши, но так и не получил облегчения.
Половину следующего дня мы пробирались по склонам, сплошь состоящим из скал и оползней. Пообедали на берегу звонкой горной речушки, а еще примерно через час наконец-то добрались до лесного массива, возникшего без какого-либо предварительного перехода. Здесь – голые камни, а в двух шагах – сплошная стена вековых деревьев.
– Подожди здесь, – сказал мне Алекс и шагнул под сень исполинских дубов. Немного подумав, он положил руки на ствол одного из них, после чего запел на странном шелестящем наречии, которого я никогда раньше не слышал.
Я присел на камень и с интересом наблюдал за происходящим. Сначала пел только Алекс, потом к его голосу добавились другие – мягкие и обволакивающие, не вполне человеческие. Мне понадобилось какое-то время, чтобы понять: голоса принадлежат самим деревьям, это их хор подпевает моему спутнику. Так продолжалось довольно долго, потом все стихло.
Алекс махнул мне рукой:
– Идем!
